Сон наяву - [38]

Айрин смотрела на него во все глаза и молчала, не в состоянии произнести ни слова. Сейчас его глаза были стального цвета. Они пугали ее, но магнетизм его сильного тела был так велик, что все разумные доводы, которые она излагала матери, отступили на задний план. Тем не менее она сделала еще одну попытку.

— Это просто наваждение, — прошептала она замирающим голосом. — Ты сам должен понимать, что у нас ничего не получится. Мы слишком разные, Эдвард.

— Я слишком приблизился. В этом вся проблема, не так ли? — сказал он тихо.

Айрин сделала глубокий вдох.

— Да, — мужественно призналась она. — Твое общение с моей семьей не входило в наш уговор. Конечно, — спохватилась Айрин, — я благодарна тебе за все, что ты сделал для нас...

Больше ничего она сказать не успела, потому что рот ей закрыл жадный поцелуй Эдварда.

Айрин прижалась к нему всем телом, подчиняясь собственной острой потребности. А он целовал ее все более глубоко и страстно, разгоняя и подогревая ее кровь. Мелькнула слабая мысль, что надо бы остановиться, дабы не вступать в противоречие со своими мыслями и словами, но она тут же сгорела в пламени ее разгоравшегося желания. Пусть будет так, как суждено, пусть они расстанутся в скором времени, но сейчас она хочет его так сильно, что больше не может терпеть. Эта ночь будет принадлежать ей!

Освобожденная от мыслей голова кружилась, тело горело в предвкушении наслаждений. Она не помнила, как очутилась на кровати. Склонившись над ней, Эдвард творил чудеса с ее телом, о которых она мечтала по ночам.

Айрин с нетерпением ждала, когда он освободит ее от одежды. Наконец он снял с нее блузку, и первое прикосновение его губ к обнаженному телу можно было сравнить с ожогом.

— Ты прекрасна, Айрин, и сама этого не понимаешь.

Он целовал ее в глаза, щеки, губы, в шею, стонал от наслаждения, целуя ее грудь, и она вторила ему, охваченная пожаром страстного желания. Эдвард целовал ее плоский живот, когда, сгорая от нетерпения, Айрин притянула его к себе, расстегнула на нем рубашку и стала ласкать его тело. Айрин не узнавала себя. Она увидела его страстное лицо и содрогнулась. Такого Эдварда она еще не знала. Она дотянулась до ремня его джинсов, чтобы убрать разделявшую их последнюю преграду, но Эдвард остановил ее.

— Нет, Айрин.

Она не поверила своим ушам.

— Нет? — переспросила она недоверчиво.

Застонав, Эдвард лег на живот рядом с ней.

Айрин была настолько потрясена, что молчала, глядя на него и слушая его тяжелое дыхание. Он повернулся к ней лицом.

— Не смотри на меня так, — хрипло произнес он. — Не думай, что я не хочу тебя. Я схожу с ума, когда оказываюсь рядом с тобой. И с каждым днем становится все хуже. Но я не хочу, чтобы это произошло так примитивно. О совокуплении ты узнала во время своего замужества. Достаточно было прикоснуться к тебе, чтобы понять: твой муж не разбудил в тебе дремавшую женщину. Ты досталась мне девственно чистой, неуверенной в себе, потрясенной новизной незнакомых ощущений...

— Эдвард, ты забыл, что у меня двое детей.

Я не девственница.

Айрин то краснела, то бледнела, сидя на кровати рядом с лежавшим и смотревшим на нее Эдвардом. Почти обнаженная, она испытывала страшное унижение, какого в жизни еще не испытывала. Она отдавалась ему, а он отказался от нее!

— В каком-то смысле это так.

Он помолчал, наблюдая, как Айрин застегивает на себе блузку.

— Айрин, когда мы займемся любовью, а это, несомненно, произойдет, я хочу, чтобы ты была в полном согласии не только со своим телом, но и со своим разумом. Ты должна сознательно прийти к такому решению.

— Боже, как современно! — попыталась иронизировать Айрин.

— Не уверен в точности твоего определения, но это неважно. Я не хочу, чтобы потом у тебя возникли сожаления, ведь сейчас тобою движет чувственность, а может, любопытство, не знаю. Пойми, это случится с тобой впервые. Он не позволил Айрин возразить. — Все, что входит в понятие физической любви, произойдет с тобой в первый раз, — повторил он. — Как взрослая женщина ты должна сознательно принять решение — позволить мне любить тебя.

Услышав последние слова, Айрин вскинула на него глаза. Нет, он говорит всего лишь о сексе, не о любви.

— А если я не приму такого решения? — спросила она, пытаясь совладать с дрожью, сотрясавшей ее изнутри.

— Примешь, — сказал Эдвард.

В его тоне прозвучала такая высокомерная уверенность, что Айрин в этот момент ненавидела его.

— Ты придешь ко мне по своей воле, и я сделаю из тебя настоящую женщину, какой тебе и положено быть. Это судьба, фатум.

— Мечтать никто не запрещает, — холодно сказала Айрин, удивляясь, откуда берутся у нее силы, когда рвется на части сердце.

Эдвард сел рядом с ней и устремил свой взгляд на ее волосы.

— Только не надо говорить, что у меня красивые волосы, избавь меня от этого. Иначе.., я могу ударить тебя. Будет лучше, если ты покинешь комнату.

Эдвард прищурился, ее слова ему явно не понравились.

— Спокойной ночи, Айрин. — Он пошел к двери.

Ни смущения, ни малейшего напряжения в теле, отметила Айрин, наблюдая за ним. Внутри у нее все корчится, а ему хоть бы хны!

— Помечтай обо мне, — сказал он, взявшись за ручку двери.