Сон льва - [125]

Шрифт
Интервал

— Как давно ты уже тут стоишь?

— С девяти часов утра.

Джельсомина смотрит в окно комнаты для посетителей.

— Каждый день, — говорит Гала, — с тех пор, как он здесь лежит, я прихожу часам к девяти и остаюсь до темноты.

Теперь обе женщины смотрят друг на друга. Боль старшей заставляет другую на мгновение забыть о своей. Она так сильно любит. Гала берет ее руки и прижимает к своей щеке. Джельсомина видит, что это искренне. Ненадолго они вместе. Затем супруга отнимает руки и отворачивается.

— Здесь много таких, — говорит Джельсомина, — ему всегда удавалось создать у женщины впечатление, что она одна-единственная. Как бы нам ни хотелось в это поверить, их всегда было больше.

— Но никогда такой, как вы.

— Это так.

— И что бы вы обо мне ни думали, я никогда не забывала о его любви к вам.

Джельсомина все еще стоит к ней спиной.

— Как ты думаешь, почему мы ему всегда верили? — спрашивает она.

— Потому что он сам верил себе. Да, совершенно искренне. И так всякий раз.

— Да, — говорит Джельсомина, — он всегда был искренним. Даже в своей лжи. Фантазия — была его вера. И если он сам искренне верил, кто мы такие, чтобы в нем сомневаться?

— Я никогда и не сомневалась…

— Да, — отвечает моя жена с некоторым удивлением, — и я тоже.

— Ведь он так не любил реальность.

— Он любил за ней наблюдать, пока она не мешала его воображению. Хуже было нам, ведь у нас была всего лишь одна реальность.

Гала подходит и встает рядом с ней. Обе смотрят в окно.

Два силуэта у окна.

— Теперь ты можешь войти к нему, если хочешь.

Внутри рамки контуры двух персонажей из комикса: одна — начало, другая — конец фильмографии.

Они пристально вглядываются в толпу на парковке вдали.

— Как ты думаешь, — спрашивает Джельсомина, — может быть, их еще больше?

— Какое это имеет значение…

Наконец, они снова смотрят друг на друга. Гала идет к двери.

— «Все уменьшается при делении, кроме любви» — его слова.

Фигура пожилой женщины в лучах света.

— Понимаешь? Разве наше горе становится меньше, оттого что мы обе страдаем?

За день до отъезда в Голландию Максим гуляет по Риму. Он постоянно натыкается на места, где он был когда — то счастлив. Тогда он останавливается в задумчивости, и когда продолжает путь, то идет медленно, словно ждет, что его кто-то позовет обратно, но все уже стало воспоминаниями.

Он заходит в галерею Дориа-Памфили,[309] гуляет по залам и падает в одну из ниш напротив Апеллеса[310] и Кампаспы,[311] работы Ди Стефано. В этот момент в зал заходит Сангалло. Он несется, шаркая, как может только он, по коридорам музея. Максим оживает и вскакивает с места, чтобы с ним поздороваться, но виконт проносится мимо, почти вплотную, так и не увидев его. Ему нужно ощупать один из бюстов, чтобы убедиться, что перед ним Иннокентий X.[312] Именно в тот момент, когда Максим хочет к нему подойти, Сангалло догоняет молодой человек, такого же роста, как Максим, в длинном блестящем черном плаще. Высокие скулы, длинная шея, чуть-чуть высокомерно откинутая голова. Даже волосы его нового протеже лежат точно так же, как у Максима, когда он только что приехал в Рим. Юноша с жадностью впитывает историю, которую ему рассказывает виконт.

Максим ее знает.

На него нисходит глубокий покой. Случай приготовил ему почти мистическое переживание, словно круговорот угасания и зарождения страсти на секунду остановился, и все пришло в равновесие.

Так и не открыв своего присутствия, Максим оставляет своего старого друга с его новым учеником.

— Found? — разносится под высокими сводами, — In а hand-bag?[313]

— Я отправилась в его палату, а Джельсомина осталась, — рассказывает Гала. — Когда я уже подошла к двери, то… передумала.

— После всех твоих усилий?! — восклицает Максим, не веря своим ушам.

— Все мои усилия были для того, чтобы еще раз увидеть Снапораза. Только когда я помедлила, прежде чем открыть щеколду — для того, чтобы набраться мужества — до меня дошло: там, внутри, я найду все, что угодно, кроме него. Он носил шляпу, надеясь, что люди подумают, что под ней скрывается густая шевелюра. Это не тот человек, который хотел бы, чтобы его увидели со шлангами, торчащими из горла.

Максим откидывается на спинку кресла. Это их последний вечер вместе. Они ужинают на террасе на Кампо-де-Фьори. Он наблюдает, как она говорит: печально, но спокойно.

— Все, что я хочу о нем знать, у меня в голове. Неожиданно я поняла этот простой факт, словно сам Снапораз схватил меня за плечи и высмеял мою наивность, что я не додумалась до этого раньше: Снапораз меньше всего хочет, чтобы его видели таким, какой он есть. Поэтому я коснулась рукой закрытой двери и ушла домой.

Раньше она кричала бы о своем горе и разметала все кругом. Она бы утопила страх в алкоголе и танцевала бы до изнеможения. В объятиях Максима.

— Неужели ты не видишь, до чего он нас довел? — говорит он как можно холоднее, не глядя на нее, уставившись на группу уличных артистов, играющих на ступеньках к памятнику, стоящему в центре площади.

— Devo punirmi, — поют они, — devo punirmi, se troppo amai.[314]

Два клоуна изображают деградацию своей любви при помощи огромной дубинки, сломанной скрипки и слезных струй, стреляющих вверх на несколько метров.


Еще от автора Артур Жапен
Две встречи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.