"Сольются в русском море?" - [6]

Что же принес Белоруссии «возврат в Россию», как Вы называете аннексию, тот самый «возврат», который, по Вашим словам, «был всеми тогда осознаваем как Воссоединение»?

Известно, что Украина, оказавшаяся после 1654 г. в московской ловушке, поначалу пользовалась некоторой автономией, существовала гетманская должность. Но это было не что иное, как видимость автономии /за попытки дуть не в российскую дуду гетманы жестоко карались/, и дана она была только для того, чтобы Украина не качнулась вновь к Речи Посполитой. Когда же последняя «приказала долго жить», вмиг исчезла и украинская автономия.

Хорошо известно также, что до «воссоединения» Украины с Россией на Украине не было крепостного права. Эта «ошибка» была «исправлена» российскими царями.

Белоруссию не было нужды «поощрять» за отпадение от Речи Посполитой, ведь аннексия Белоруссии произошла одновременно с ликвидацией «Республики обоих народов» /«жэчпосполита» по-польски - республика/. Поэтому автономия Белоруссии царизмом не представлялась никогда.

В Белоруссии из уст шляхты, в особенности крупной, чаше слышалась польская, чем белорусская речь. Но это были не поляки, а полонизированное белорусское шляхта. /Предвидя Вашу ироничную улыбку, спешу напомнить, что ведь и русское дворянство воспитывалось и изъяснялось примерно сто лет на чужом - французском языке/. О этом можно говорить с полной уверенностью, т.к. в Великом княжестве Литовском иностранцам, в том числе и выходцам из Польши, запрещалась владеть землями и занимать государственные должности, а граница, экономичная и политическая самостоятельность Великого княжества в составе Речи Посполитой сохранялась вплоть до гибели Республики обоих народов. Польша, хотя и была более сильной, уважала законы Княжества.

Совсем иначе отнеслись к народу Белоруссии «освободители» и «воссоединители». Словно черная туча воронья, налетели князья и графы, генералы военные и гражданские, любовницы императрицы клевать тело «освобожденной» и «воссоединенной». Новым, русским владельцам, был роздан миллион белорусских крестьян! Один Суворов заливши кровью Речь Посполитую, снесший с лица земли множество белорусских крепостей и замков, получил 13 тысяч. Поэт Державин, и тот «оторвал» деревеньку - 300 душ.

В отличие от Украины, в Белоруссии к моменту «воссоединения» крепостное право успело сложиться. Но это была сравнительно гуманная система. Общинное землевладение здесь благодаря политике государства распалось. Крестьяне наделялись землей в пределах одной волоки на хозяйство /волока - 20 га/. За такой надел они обязаны были исполнять барщину - 2 дня в неделю, а относящиеся к категории «огородников» - 1 день. Все это не шло ни в какое сравнение с положением крестьян в России, где барщина отрабатывалась до 5 дней в неделю, а община с ее бесконечными переделами земли, круговой порукой также являлась формой закабаления. В России крестьяне продавались и покупались; в Великом княжестве Литовском об этом не было и речи. «Воссоединение» привело за собой в белорусскую деревню российские порядки.

Шляхта в Речи Посполитой составляла до 10% населения. Здесь шляхетское /дворянское/ звание было довольно доступным. Достаточно было крестьянину вступить добровольцем в войско, чтобы освободиться от крепостной зависимости и стать шляхтичем. В связи с этим в Речи Посполитой была огромная масса шляхты, не владеющей ничем, кроме звания шляхтича. Царизм низвел все это дворянство до положения «простолюдинов», признавая за дворян лишь тех, кто владел крестьянами.

Войско в Великом княжестве Литовским было добровольческим. Россия ввела здесь рекрутский набор, а в царствование Александра II - воинскую повинность.

По государственному устройству в ХVІ-ХVІІІ веках Великое княжество Литовское было практически шляхетской республикой. Великим князем формально считался король Речи Посполитой, но все решали шляхетские соймы /сеймы/, а королей выбирали. /Последним королем Речи Посполитой, кстати, был белорус Понятовский/. Еще в ХVІ столетии была принята Конституция - Статут Великого княжества Литовского, одна из первых конституций в Европе, исключительно прогрессивная для своего времени. Статут Великого княжества Литовского был отменен царизмом - как известно, так и не давшим конституции своей стране, если не принять за таковую Октябрьский манифест 1905 года.

В религиозном отношении Великое княжество Литовское было пестрым. Здесь уживались православие и католицизм, униатство, магометанство, иудаизм. Несмотря на трения, конфессии жили между собой достаточно мирно /исключение составляют лишь эпизоды контрреформации, но такова она была по всей Европе/. Сюда бежали от преследований русские староверы. После «воссоединения» им был учинен настоящий разгром. Также царизм уничтожил униатство. Постоянным преследованиям подвергались католики, трактуемые как «поляки».

Российская историография настаивает, будто русский язык, русский народ начали складываться на столетие раньше, чем белорусский и украинский народы, белорусский и украинский языки. Такое утверждение, очевидно, призвано подчеркнуть «старшинство» «старшего брата». Но как же это могло быть, если белорусский язык в Великом княжестве Литовским, будучи государственным, развивался свободно, по своим закономерностям, а предки русских подвергались монголо-татарскому угнетению? Ведь при этом угнетался и язык, засоряясь тюркизмами. В результате русский язык в своем развитии отстал от белорусского, в связи с чем в ХVІ-ХVІІ веках развивался под сильнейшем влиянием последнего. Это влияние шло по линии обеих разновидностей - белорусского церковнославянского и белорусского литературного языка. Удивлятся тут нечему. В Х-ХІІІ вв. впереди земель, которые ныне относятся к России, шел Киев, и тогда владимиро-суздальскими грамотеями был воспринят письменный язык Киевского государства, язык летописей и «Слова о полку Игореве», а также язык Библии, пришедший в Киев с юга. Начиная с ХV века, тон в Восточнославянской культуре стали задавать белорусские города и просветительные центры. Здесь сложился свой вариант церковнославянского языка, а также старобелорусский литературный язык, возникает художественная литература и публицистика, появляются специалисты по языку. В Москве подобных людей не было. Труды белорусских лингвистов использовались для обучения молодежи и в немногочисленных тогда учебных заведениях России. По книге Мелетия Смотрицкого «Граматики словенския правильная синтагма» русских детей учили более 100 лет, вплоть до того, как Ломоносовым была написана новая грамматика. Сам Ломоносов называл грамматику Смотрицкого «вратами моей учености».