Солома - [5]

— Ты мог бы выстрелить сам, а не передавать заряженный арбалет, — сказал Капитан. Он говорил так тихо, что я разобрал его слова лишь потому, что сам думал о том же — с того самого момента, как рухнул Сильци.

— Это ведь ты оставил меня заряжающим! — напомнил я, злясь, потому как был наполовину согласен. — Я передал арбалет стрелку, потому что такая у меня была работа!

Я не спускал глаз с Биргитты, но она настолько забылась, нянчась с Сильци, что ничего не слышала — или, по крайней мере, делала вид, что не слышала. Снова понизив голос, я добавил:

— Он не сказал бы мне спасибо, Капитан. Даже сейчас не сказал бы.

Барон (во всяком случае, так он себя называл) поставил нашу пятёрку у брода. С фланга цели для наших арбалетов были бы получше, но он поглядел на две алебарды и решил, что мы-то, в отличие от его крестьян с привязанными к шестам ножами, не дрогнем. Поскольку платил он, мы плясали под его дудку.

Четверо всадников налетели на нас из берёзовой рощицы ярдах в пятидесяти. Прямо за ней была болотистая низина. Должно быть, они провели своих лошадей в поводу, а потом вскочили в сёдла и тут же бросились в атаку. Возможно, нам следовало заметить их пораньше, но слева стало жарко. Так или иначе, мы их не заметили.

Сильци попал лошади предводителя в плечо. Та встала на дыбы. Всадник удержался в седле на мгновение, но затем лошадь рухнула, а ноги всадника так и остались в стременах.

Диккон и Биргитта стояли с алебардами наготове. Забрав у Сильци арбалет, я передал ему тот, который только что зарядил. Он выстрелил как раз, когда я вставил левую ногу в стремя разряженного и отвёл назад взводной рычаг.

Нельзя сказать, что он промахнулся, однако выстрелил он не в скакуна, а во всадника, и на этом парне был стальной шишак. Я увидел, как болт, скользнув по касательной, высек искры над самым ухом, и как закрутился шлем, — но сам парень не упал.

Капитан пользуется двумя мечами: прямой в левой, чтобы колоть, а в правой — ятаган с заточкой на вогнутой стороне. Вложив в удар правой всю силу, он мог обтесать наковальню.

На этот раз он отрубил морду крайней лошади. Крови было больше, чем я когда-либо видел, а булькающий крик — громче, чем шум всего остального сражения. Всадник перелетел через подхвостник и сломал себе шею при ударе, хотя узнали мы об этом только после того, как всё утихло.

Биргитта упёрла пятку алебарды в землю и наступила на неё ногой, чтобы та не скользила. Остриё она направила прямо на лошадь в середине. Та шарахнулось, как они обычно и делают. Когда всадник сумел вернуть контроль, лучшее, что ему оставалось, это ускакать восвояси. Так он и поступил.

Если бы Диккон просто сделал так же, как и Биргитта, никакой проблемы не было бы. Вместо этого он рубанул алебардой, словно топором, и упустил момент, как и положено новичку. Клинок алебарды насажен на длинное древко и движется дольше, чем топор.

Сильци швырнул арбалет — без толку, и поднял руку — благодаря чему сабля всадника не снесла ему голову. Наверное, это было бы милосердней, но окажись я на его месте, пожалуй, поступил бы точно так же.

Врезавшись в нас, лошадь откинула Сильци в одну сторону, а меня в другую, однако перед этим я всадил всаднику под рёбра гвоздь из арбалета, который пытался зарядить. Я полетел жопой кверху, но седло, когда удалось взглянуть на него, опустело.

Теперь уже Капитан состроил гримасу, которая могла означать что угодно:

— Полагаю, ты прав, — пожал он плечами, зная, однако, что я прав. Слегка повернув голову, он добавил: — Диккон будет твоим заряжающим. Других изменений прямо сейчас делать не будем.

— Хорошо, — согласился я. Это снизит нашу скорострельность, но мальчишка неплохо справлялся со всем, что не требовало работы головой. Я могу поднатаскать его. — Вот только теперь нам не хватает алебарды.

— Я же сказал, пока оставим всё как есть! — отрезал Капитан, злясь на мои расспросы насчёт Сильци, и злясь насчёт самого Сильци.

Чёрт побери, я тоже был зол. Мы не были друзьями, что бы там Сильци ни говорил сейчас, но мы прошли множество трудностей вместе, и мы выбирались из них. До сего времени.

— Ты бы попал, верно? — Капитан снова понизил голос.

— Я бы не стал и пытаться! — воскликнул я. — Я бы завалил лошадь, большу́ю мишень. Если бы всадник, выпутавшись, решил встать снова, ну что ж, у меня был бы наготове ещё один болт. Мне не надо было ничего доказывать.

И это была горькая правда: Сильци хотел показать всем нам, что стреляет не хуже меня, что Капитан держит его в качестве стрелка не только по старой памяти. Теперь Сильци предстояло умереть, потому что он ошибался в обоих случаях.

Капитан снова скорчил кислую мину. Он посмотрел на восток и сказал:

— Начинайте собирать местных на верёвки. Ветер пока слабый, но, похоже, усилится. Я хочу, чтоб на каждой было по меньшей мере восемь человек.

— Мы можем привязать одну из верёвок к срубу колодца, — кивнул я. Я замерил количество шагов в прошлом месяце, когда мы перевезли воздушный шар в эту деревню, на двух запряжённых волами повозках Барона. — Это, считай, четверо. Но тебе придётся найти их самому. Как я уже сказал, у меня есть дело.