Солнечная палитра - [5]
Комиссия, прочитав его сочинение, постановила:
«Рассмотря сверх материи и самый слог, находят в оном над меру сильные и здешнему состоянию неприличные выражения…»
Поленов, вынужденный смягчить отдельные места, получил в награду медаль и двенадцать червонцев, но сочинение его решились опубликовать лишь сто лет спустя.
Алексей Яковлевич числился на казенной службе, но был из тех, которые говорили: «Служить бы рад, прислуживаться тошно», и, несмотря на редкое по тем временам высшее образование, вышел в отставку, не сделав никакой карьеры. Скончался он в 1816 году.
Едва ли одиннадцатилетний Вася знал что-либо о деятельности своего прадеда. А Имоченцы казались ему таинственным тридевятым царством за лесами, за горами, откуда изредка приезжали к Поленовым в Петербург санные обозы, груженные тушами скота, рыбой, битой дичью, клюквой, моченой брусникой. Заиндевевшие, бородатые олонецкие мужики выглядели настоящими богатырями. Они шумно переговаривались между собой перед кухонным крыльцом; от их лошадей шел пар, и разносился запах сена и конского навоза.
Дмитрий Васильевич в 1851 году впервые побывал в Имоченцах. Он рассказывал такие чудеса о красоте тамошних мест, что Марии Алексеевне захотелось их посмотреть.
Весной 1855 года, как только Нева освободилась ото льда, семейство Поленовых с домочадцами и бесчисленным скарбом поплыло на пароходе вверх по реке, по Ладожскому каналу, по Свири; далее путешествие продолжалось на лошадях вдоль реки Ояти.
Случалось, проезжали они через редкие деревни. Избы олонецкие стояли высокие; маленькие оконца были обрамлены красиво разукрашенными тонкой резьбой по дереву наличниками; резьба шла по углам срубов и вдоль князьков; всех затейливее выглядели резные крылечки с витыми пестрыми столбами. Иногда попадались по дороге шатровые деревянные церкви, островерхие, как старые ели.
И казалось Васе, что он проезжал мимо теремов и палат княжеских из сказок про Марью Моревну, про Ивана Царевича, про Владимира Красное Солнышко…
Приехали, а жить в Имоченцах было негде. Пока строился дом, дети ночевали в старинном экипаже — дормезе.
Набросились на Поленовых беспощадные комары, пищу детям подавали самую неприхотливую, спать в тесном экипаже было неудобно. Но зато Вася подружился с деревенскими мальчишками, нашел много удовольствий на реке, пристрастился к парусным и весельным лодкам, научился плавать и пускать змеев. Всей впечатлительной душой полюбил он тихоструйную, в зеленых берегах Оять, дремучие и бескрайние Олонецкие леса, где водились лоси, рыси и попадались медведи; полюбил безмолвные лесные озера с белыми лебедями и дикими гусями…
Пока Вася наслаждался деревенской жизнью, артель плотников дружно рубила дом. Друг отца, архитектор Роман Иванович Кузьмин, составил проект трехэтажного, очень удобного дома. Мария Алексеевна увлеклась строительством и каждый день отправлялась вместе с детьми смотреть, как работают плотники.
Вася прислушивался к музыке стука многих топоров, и ему тоже захотелось стать плотником; он научился метко всаживать топор в податливое дерево, тесать белое, пахнущее вкусной смолой еловое бревно, побеждать один за другим упрямые сучья.
Порой ему хотелось стать архитектором, как Роман Иванович. Сперва нарисовать дом на бумаге, с одной стороны и с другой, начертить план каждого этажа, разметить комнаты, а потом смотреть, как под ударами топоров умелых плотников вырастают стены…
К осени Поленовы переселились в новый дом. С тех пор каждый год приезжали они на лето в Имоченцы.
На всю жизнь запомнились Васе олонецкие края. И когда он хотел сравнить с чем-нибудь особенно хорошим, то всегда говорил: «Как у нас в Имоченцах!»
С каждым годом все серьезнее и серьезнее его влекло к живописи. Конечно, иной раз в жару хотелось с утра до вечера барахтаться с мальчишками в прохладных струях Ояти, но он, видя, что его сестра Вера идет рисовать, перебарывал себя и каждый день хоть на два часа забирался с Верой куда-нибудь в укромный уголок на берега Ояти писать очередной пейзаж имоченских окрестностей.
На зиму Поленовы возвращались в Петербург.
С двенадцати лет Вася начал брать уроки рисования у художника Павла Алексеевича Черкасова. Это был преподаватель знающий и добросовестный, но без огонька.
В 1859 году родители Поленовы пригласили к детям нового учителя рисования, молодого, очень талантливого студента Академии художеств Павла Петровича Чистякова. Видя, что Вася с увлечением рисует и пишет красками, он нередко спрашивал его с сильным ударением на «о»: «Вам угодно стать художником?» И тут же сам себе отвечал: «Нет лучшего способа совершенствовать свое мастерство, чем снимать копии с лучших образцов живописи, рисунка или скульптуры».
И Вася один, а иногда вместе с Павлом Петровичем нередко отправлялся в академию копировать этюды любимого Александра Иванова.
Иногда Чистяков ставил Васю в тупик своими запутанными, хотя и достаточно красноречивыми замечаниями. И тут тверской его окающий говорок особенно выделялся.
«Что вы смотрите на натуру, как корова смотрит!» Или: «Чем вы провели эту линию, карандашом или бревном?», «Не торопитесь — не на пожар спешите!»
Повесть о создании единого Московского государства. В книге рассказывается о политических событиях на Руси, о жизни и быте людей того времени.
Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных.Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом.Русский Север, Волга, Беломорстрой — такова неполная география «Записок» картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгул сталинских репрессий 30-х годов.Воспоминания правдивы, основаны на личных впечатлениях автора и документах тех далеких лет, наполнены верой в победу добра.Эти воспоминания не предназначались для советской печати и впервые вышли в свет в 1990 г.
Ребята из школы-интерната решают не разъезжаться на лето, а провести каникулы вместе, раскинув палаточный городок под Москвой. Но где взять столько палаток? Как сложить печь для приготовления пищи? И кто будет руководить оравой мальчишек и девчонок?Сорванцы будут сами строить городок. И руководить собой будут тоже сами! А что из этого получится, вам расскажет повесть Сергея Голицына.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который отправился летом путешествовать и неожиданно остался без начальника похода.Что делали ребята, какие интересные события с ними происходили, что им удалось найти, кого поймать — обо всем этом вы прочитаете в книге.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который во время туристического похода занимался поисками пропавшей картины выдающегося художника. Вместе с изыскателями мы узнаем, можно ли убить сразу 3 зайцев, сколько можно съесть мороженого, какие роковые последствия могут произойти из-за непродуманной подмазки сковороды, раскроем тайну старой рукописи, которая поможет разыскать пропавший портрет.
В основу повести «За березовыми книгами» лег подлинный туристский поход московских школьников.В поисках таинственных березовых книг ребята во главе с автором этой книги, детским врачом, и молодым начальником похода проходят по Владимирской и Ярославской областям.Находят ли они березовые книги? Об этом вы прочитаете в повести. Но никогда в жизни не забудут ребята того, что им пришлось увидеть, испытать и узнать. И, быть может, этот поход сыграл решающую роль в выборе их будущей профессии — геолога, историка или археолога.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.