Солнце в руке - [33]

— Если я правильно поняла, — сказала я, — ужинать мы будем на вашем «Поларлисе»?

— Ох, Крис! О чем я только думаю! Конечно же все готово. Столовая ждет нас.

Легкое покачивание напомнило нам, что мы находимся на воде.

— Это прибыли гости американца, — объяснил Стефан. — Мы бы лучше обошлись без них, правда? Боюсь, как бы они не были слишком шумными. Хотя, может быть, нам и не захочется спать.

Настойчивый взгляд, полный намеков. Бедный Стефан! До чего же он был неумелым!

— Я помогу вам, — сказала я. — Стол — это женское дело.

— Я не подумал о цветах, — сказал он. — Простите меня, Крис. Так чудесно, что вы здесь. Давайте вашу сумочку, она вам мешает.

Он по-хозяйски забрал ее.

— Ну и ну! Что вы в ней носите?

— Книги и тетрадь.

— Отнесу ее в гостиную.

Он становился все веселее и не заметил моего замешательства. Помогая мне, он без умолку болтал ни о чем, просто чувствуя себя счастливым.

— Осторожно, Крис… Аккуратнее, это все же икра. А вы как думали? Ведь не каждый день такой праздник. Надеюсь, вам нравятся лангусты? Дайте я с ним расправлюсь. Я обожаю «плоды моря».

Внезапно где-то совсем рядом загромыхала музыка.

— Ну вот, началось! Теперь будут плясать, орать и пить, пока не попадают под столы. Если не возражаете, я закрою иллюминатор. Может, будет немного жарко, но, по крайней мере, мы будем себя слышать. Ах, вино! Для начала немного «Шабли». И очень сухое «Бордо». Любите? Если хотите чего-нибудь другого, не стесняйтесь, скажите. Ван Дамм сказал мне со своим германским акцентом: «Фы здесь как тома».

И все в том же духе, бедный мальчик, мне даже становилось жаль его. Он обслуживал меня. Говорил. Возбуждался.

— Черт! Я купил мало хлеба. Ну и ужин!

Не в силах больше терпеть, я не стала ждать окончания трапезы, а, состроив глазки, пробормотала:

— Стефан, он нужен мне не более, чем вам.

Его болтовня моментально стихла, дыхание участилось. У меня самой немного кружилась голова.

— Правда? — спросил он.

— Давайте сначала все уберем. Ваш Ван Дамм не должен думать, что вы злоупотребили его гостеприимством.

Уже тогда я смотрела далеко вперед, думая о следствии. Нужно было принять море предосторожностей, но Стефан смел все мои доводы.

— Оставьте, Крис. Послезавтра моя команда займется лодкой и не обратит внимания на беспорядок.

— Ладно, — сказала я. — Тогда выкурите пока сигарету на палубе. Потом найдете меня в спальне.

Он понял, что я не хотела раздеваться при нем, бросился к лестнице, откуда послал мне поцелуй, и скрылся, перескакивая через две ступени. Я немного подождала, прежде чем сходила в гостиную за своей сумкой. Лихорадочно, ибо теперь мне не терпелось поскорее покончить со всем этим, я развернула пистолет и сняла его с предохранителя, затем вернулась в столовую. Где мне следовало встать? Перед иллюминатором, как глухая стена, возвышался белый каркас американской яхты. Оттуда меня точно никто не увидит. К тому же, по счастливому стечению обстоятельств, гости создавали ужасающий шум, не без труда перекрываемый пением трубы и глухими звуками ударника.

Вдруг я увидела, как на верхних ступенях лестницы появились ноги Стефана. Он торопливо спускался, но, увидев меня совершенно одетую, в изумлении остановился.

— Что случилось, Крис? Вам плохо?

Моя рука свисала, и оружие было спрятано в складках платья. Я была на грани нервного срыва. Одновременно в моей голове, как луч прожектора, освещающий ночь, пронеслась мысль: «Я знаю, куда отправляю тебя, Стефан. Я ненавижу тебя, но ты будешь мне благодарен».

Он пошел мне навстречу, желая обнять меня, повернувшись спиной к вопящим и беснующимся. Я выстрелила, потеряв равновесие от отдачи. Стефана откинуло назад и бросило на пол. Если бы он шевельнулся, у меня хватило бы сил выстрелить еще раз, но он больше не двигался. Я облокотилась о стол. Стефан умер, но почему-то энергию, силу и кровь теряла я. В голове еще стоял грохот выстрела, и я закашлялась от пороховой гари, что и привело меня в чувство. Оргия рядом продолжалась. Скорее всего там никто ничего не слышал. Часы показывали половину первого. Теперь нужно было подумать о собственной безопасности. Будет легко обнаружить мои отпечатки пальцев, они были повсюду. Поэтому следовало начать с уборки. Это займет много времени, но я все равно была вынуждена оставаться на борту «Поларлиса» до рассвета. В семь утра я отправлюсь в Ниццу на машине Стефана, которая все еще стоит на причале.

Клянусь, я делала все это не для того, чтобы уклониться от правосудия. Конечно же я предпочла бы, чтобы меня не беспокоили, так как ясно понимала, что сойду за сумасшедшую. Правда, такая перспектива не особенно пугала меня. Напротив, с каждой минутой я чувствовала приближение свободы. Во-первых, мама могла спокойно наслаждаться своим посмертным счастьем. Я сделала для этого все необходимое. А во-вторых, я освободилась сама. «Когда ты будешь свободна», — сказал Голос. Итак, я разорвала все нити. Доминик был стерт первым. Стефан был уже не в счет. Оставался еще Бернар, но от него, бедняги, я не зависела. С ним я давно добилась независимости. Я не принадлежала никому!

Я повторяла себе эти слова, убирая со стола. В большой пластиковый мешок я сложила остатки ужина и, проскользнув на палубу, бросила его в воду. Будто ликером, упивалась я свежим ночным воздухом, разбудившим во мне какое-то внезапное желание выжить. Я убила убийцу своей матери, ладно, но это совсем не повод для переживаний. Быть может, это было ужасно, но правильно. Спускаясь в комнату, я все повторяла себе: «Это правильно, правильно». В некотором смысле я бы даже хотела быть на его месте, потому что получил он по справедливости.