Солнце сквозь пальцы - [24]

Он встал, подошел к Флоре, взял ее лицо в ладони и поцеловал долгим, жадным поцелуем.

– Ну же, иди сюда, – сказал он, повернувшись к Дарио и вытянув руки. – Иди сюда и обними меня. Нас обоих.

У Дарио закружилась голова. Может быть, из-за жары, дыма, аромата благовоний ему стало дурно. Его бросило в холодный пот, живот свело судорогой.

– Извини, – сказал он. – Я выйду на минутку.

– Конечно, иди. Не волнуйся, – ответил Ник.

Он посмотрел на Флору и поцеловал ее еще раз.

Дарио вышел на солнце. Он сделал несколько шагов, рухнул на землю, и его вырвало.

Ему было очень плохо. Кое-как он встал и добрел до дерева. Единственной мыслью в ту минуту было уйти прочь из этого места, исчезнуть, убежать.

Но он уже один раз убежал и поэтому оказался здесь, в Садах. Здесь не было ни вилл, ни ворот с позолоченными колокольчиками, ни отца. Был лишь фургон, притворявшийся домом. И беспощадное солнце, которое обжигало все своими огненными лучами.

31

Дарио сидел рядом с Энди, который сжимал в руке клюшку для игры в поло, а вернее, обычную палку, конец которой был обмотан скотчем.

Флора вошла в фургон и положила на стол холщовую сумку. Она вынула ленту из волос, и по ее плечам заструился зеленый водопад.

– Моя умница Флора, – довольно сказал Ник, встав с кресла.

После обеда они играли возле фургона: били по пластиковому мячу импровизированными клюшками. Дарио и Энди в седле рэкмобиля против Ника в старом кресле на колесиках. Инвалиды против Садов – 22:18. Инвалиды разгромили Сады на домашнем поле благодаря грамотной и гибкой стратегии.

Теперь игроки собрались в раздевалках, сложили мяч и клюшки. Все, кроме Энди. Он не выпускал клюшку из рук и всем своим видом показывал, что не собирается отдавать ее.

– Моя умница Флора, – воскликнул Ник. Он подошел к ней, взял сумку и выложил содержимое на стол.

– Дикие артишоки, – заявил он. – Они растут здесь повсюду. Нужно лишь очистить их от шипов и жестких листочков, и можно есть.

Он собрал артишоки, положил в дуршлаг и промыл под краном.

– Десять минут, и готово. А пока давайте вынесем стол на улицу, – сказал он.

Они вынесли стол и стулья на поляну, установили на землю электрический светильник, подключенный к генератору.

Уже темнело. Лучи заходящего солнца окрасили кристально голубую полосу моря в розовый цвет.

Ник вышел из фургона и поставил на стол миску. Дарио тут же потянулся к ней.

– Подожди, – остановил его Ник.

Флора встала, раскинула руки, запрокинула назад голову.

– Спасибо, Мать-земля, – неестественно громко сказала она. – Спасибо за твои ценные дары.

Она изогнулась, словно предлагая свое тело Вселенной.

– Спасибо за твои плоды, спасибо за твои семена.

– Мена, – повторил Энди.

Затем Флора села за стол и улыбнулась всем, снова раскинув руки в стороны.

– Спасибо, – закончила она.

– Разве она не сильная? – воскликнул Ник. – Разве она не сильная, моя Флора? Дарио, ты знал, что Флора – женщина-дерево? Я не говорил об этом, потому что хотел, чтобы ты убедился в этом сам. – Он кивнул и поднял брови. – Ты и не подозревал, правда?

Дарио не ответил. Он молча смотрел на улыбающуюся Флору. Казалось, что она пребывала в гармонии с этим миром.

– Мы существа, живущие между небом и землей, – заявила Флора. – Между сердцем человека и душой мира. – Она вытянула вперед руку с раскрытой ладонью, как будто хотела впитать жизненную энергию. – Мы храним мир во Вселенной и передаем его через свои руки-деревья.

Ник ударил рукой по столу и громко рассмеялся.

– Я познакомился с ней на слете женщин-деревьев, – сказал он, опустив ложку в миску. – Знаешь, их всего тридцать во всей Италии. – Дарио по-прежнему молчал. – Да, это звучит странно, но это правда. Все так, как она говорит. Мы не знаем о жизни многого, очень многого.

Дарио мельком глянул на Ника.

– Например, почему ты бросил маму, – буркнул он.

Он сказал это не подумав, слова вырвались сами. В голосе Дарио не было осуждения, не было злобы. Он сказал это тоном, которым сообщают об окончании учебного года или о том, что предстоящее лето будет жарким.

– При чем здесь это, – пробормотал Ник, отложив ложку в сторону.

Дарио опустил глаза и пробормотал:

– Это одна из тех вещей о жизни, которых я не знаю.

Ник подал тарелки Энди и Флоре и поставил миску перед собой. Дарио забрал у Энди клюшку.

– Ты не знаешь этого, потому что ответа нет. Ты спрашиваешь, почему я бросил маму? Откуда я знаю почему?

Дарио молчал.

– Я не могу объяснить, почему я это сделал. Я бросил ее, потому что почувствовал, что так нужно. Кто знает, возможно, в тот момент это было правильно. Возможно, так решила Мать-земля. Флора, что скажешь?

Он посмотрел на Флору, но та отвернулась.

– Возможно, я был недостаточно великим, – вырвалось у Дарио.

Его голос дрогнул, и отец не услышал его.

– Ради всего святого, мне ведь было нелегко. Уходить было нелегко.

«Да, пап, представляю. Но остаться было еще сложнее. Мы с мамой остались. Мы ждали вдвоем, годами надеялись получить что-то взамен – от Бога, неба, Матери-земли, ведь что-то должно даваться взамен», – думал Дарио.

Тем временем Энди пытался удержать ложку, повернуть ее, зачерпнуть суп. Он окунал ее в тарелку, поднимал, разливая на стол все содержимое, смеялся, булькал и пробовал снова, продолжая смеяться.