Солдаты Дзержинского - [4]

— Гдэ тут комэндант? — просипел он пропитым голосом.

— Я комендант, — представился Андрей.

— Пачиму стоишь попэрэк дороги? — рявкнул анархист.

— Без бани пропустить не могу. Разве не видите? — Андрей кивнул на огромный щит, где было написано углем: «На станции тиф». Анархист скептически прищурился, вчитываясь в текст.

— Ну да ладно, — махнул он рукой, — Веники есть?

— Есть и веники, — улыбнулся Андрей.

— Эх и баня! — подскочил Зимнох. — Вша заедала…

— А ну, брысь! — брезгливо отмахнулся анархист. — Выходи, братва, в баню приглашает комэндант!

Из вагонов повыскакивали вооруженные молодчики.

Андрей остановил их, замахал руками:

— Нет, нет, нет! Так вы всех наших банщиков перепугаете! Надо все по порядку— Оружие оставьте под охраной в вагонах, а сами — в парную. Когда вернетесь, помоется и охрана.

— А что? Комэндант разумный человек, — согласился главарь и тут же приказал: — По два братишки на вагон в охрану, остальные — за мной!

Зимнох и группа переодетых чекистов остались у вагонов. Как только анархисты, возглавляемые «комэндантом», отошли к назначенному месту, бойцы подразделения губчека тотчас разоружили охранников…

Андрей без улыбки не мог вспомнить эту историю с анархистами и тем не менее понимал, что это лишь удачный случай. Могло быть хуже. Хотя и этот худший вариант он тоже предвидел, вызвав на всякий случай на подкрепление роту местных коммунистов и комсомольцев.

Но предстоящая операция против «голубых» была куда сложнее, и Андрей очень надеялся на Зимноха.

…Бывший царский сотник, он же полковник колчаковской армии, взятый в плен под Челябинском, некто Мировицкий, весной двадцатого года бежал из лагеря. Он пробрался в район Еткульской станицы. Хитрый и расчетливый головорез был встречен с распростертыми объятиями своими подручными Петровым и Кулагиным, а также другими, скрывающимися в лесах от советского правосудия. Они ждали вожака, способного объединить под своим началом всех недовольных, а затем повести весь этот сброд в открытое сражение с Советской властью.

Таким вожаком и стал Мировицкий. Отставные урядники, кулаки и дезертиры потянулись к нему. Банда росла быстро. Именовала себя не иначе как армия. Но не белая, не зеленая, а голубая! Мировицкий поставил дело на широкую ногу. Его помощники соорудили типографию и печатали контрреволюционные воззвания, распространяли их в казачьих станицах. Есаул конского запаса Шундеев и благообразный поп-расстрига Иоанн встречали прибывающих, заставляли присягать белому с голубой полосой знамени, а затем Иоанн исповедовал каждого. Лесной священник легко и быстро снимал мирские греха.

Однажды к нему подошел молодой курчавый дезертир в поношенной красноармейской форме, но без звездочки на фуражке. Он подал Шундееву, расправлявшему шикарные усы, листовку «голубых». Через плечо, стволом вниз, висела на ремне винтовка французского производства.

— А патроны есть? — спросил есаул.

— А как же, четыре штуки! — поспешно ответил солдат. Это был Зимнох.

Поп Иоанн с особым удовольствием принялся допрашивать Зимноха. Не каждый день в банду приходили молодые люди. А раз они пошли, стало быть, слава голубых воинов растет.

— Что тебя привело к нам, сын мой?

— Должность хочу заиметь, батюшка! — выпалил Зимнох. — Красные мне не доверяли. Они узнали, что отец мой был уполномоченным адмирала Колчака по закупке лошадей… Погиб, царствие ему небесное! Вот и держали меня в рядовых, а я взял да и убег к вам.

— Добро, сын мой. Только почему же к нам?

— Все бегут к вам. Вот я и подумал: значит, дело клонится к вашей победе. И говорю себе: раз батя служил у Колчака, беги к «голубым», авось какую-нибудь должность дадут.

— Ну, а если не дадут? И от нас пятки смажешь?

— Никак невозможно, отец святой. Я же… отделенного на тот свет отправил, — заговорщицки подмигнул Зимнох попу. — Было пять патронов, когда на пост шел, а осталось только четыре.

Поп сделал вывод, что перед ним «отрок невеликого ума», но отказываться и от таких не приходилось.

Через неделю «отрок невеликого ума» знал о голубой банде не меньше самого Мировицкого. В ней насчитывалось около трехсот человек. Организация имела боевые подразделения, штаб, типографию, знамя.

Расположение было тщательно замаскировано. Зимнох с немалым трудом выследил к нему подходы. Его не брали на операции, видимо, не доверяли или впрямь считали недотепой. Бандитские набеги возглавляли Петров и Кулагин. Ездил с ними и сам Мировицкий. Однажды, воспользовавшись отсутствием главаря, Зимнох проник в штаб и похитил план выступления. Из плана явствовало, что бандиты наметили выступить против губернского центра в конце августа. Они держали связь с контрреволюционными элементами в городе, которые и должны были поднять восстание.

Медлить было нельзя. Зимнох отправился в поселок Потаповский, где у него был связной — местный крестьянин. Но его расчетам не суждено было сбыться. Оставшиеся в расположении бандиты хватились, что новенького что-то не стало, пустились в погоню. А тут подъехал с двумя бандитами есаул.

— Новенький бежал! — доложили ему.

— Назад! — скомандовал он своим спутникам и первым помчался в погоню за Зимнохом, настегивая коня нагайкой.