Солдаты Дзержинского - [3]

Андрей внутренне насторожился, готовый защищать каждое положение своего доклада, каждый факт. Но, к его удивлению, разговор пошел совсем не о докладе.

— Почему вы, Андрей Петрович, до сих пор не в большевистской партии?

— Считаю себя коммунистом, Феликс Эдмундович… — смутился от неожиданного вопроса Андрей.

Слушая Дзержинского, Андрей был прямо-таки поражен его осведомленностью. Председатель ВЧК знал о нем буквально все. И юношескую увлеченность анархизмом, и про экспроприацию чайной фирмы в Челябинске, и то, что по своей инвалидности Андрей не подлежал службе в армии. В конце беседы Дзержинский еле заметно улыбнулся, потрогал пальмами свою бородку и сказал:

— Считайте, Андрей Петрович, что мы поняли друг друга.

В феврале девятнадцатого Андрей был принят в члены большевистской партии без прохождения кандидатского стажа.

Андрея вызвал председатель Челябинского губкома партии Эйхе, человек большой эрудиции и личного обаяния.

— Обратите особое внимание на контрреволюционные элементы в тылу, в казачьих уездах губернии. От них можно ожидать любого подвоха, — советовал он Коростину. — Мы создаем в Полтавке, Куртамыше и других районах специальные коммунистические роты, вооружаем, как можем. Но все же главная забота ложится на ваши плечи. Действуйте решительно. Мы доверяем вам всецело. Доверяет вам и Феликс Эдмундович. Мы только что говорили с ним по телефону.

— Спасибо за доверие! — поблагодарил Андрей и поспешил в свое управление.

Контра поднимала голову. Наиболее опасным представлялся Троицкий уезд. И, как ни тяжело было расставаться, откомандировал туда Андрей своего друга и соратника — Петра Андреевича Грязнова. Он возглавил Там уездную чека.

Обстановка накалялась. День ото дня становилось все яснее, что враги не сложили оружия, а поджидали удобного случая для своей вылазки. В руки чекистов попало несколько контрреволюционных листовок, отпечатанных типографским способом. Бандиты извещали о формировании «голубой армии», призывали всех недовольных Советской властью вступать в ряды голубоармейцев. «Дни Советской власти сочтены», — писали они. Андрей немедленно собрал оперативный состав и объявил о боевой готовности. Когда закончилось совещание, он оставил в кабинете молодого сотрудника отдела Зимноха.

— Для вас есть особое задание.

— Слушаю, Андрей Петрович.

— Вы должны под видом дезертира из Красной Армии проникнуть в штаб «голубых», войти в доверие и выудить их секреты. Нам необходимо знать точно количество штыков и сабель в банде, ее расположение, а также план и время наступления. Ясно?

— Вполне, Андрей Петрович.

— Тогда вот вам пропуск! — Андрей подал Зимноху листовку «голубых» и предупредил:

— Спрячьте подальше, переоденьтесь соответственно с личностью, роль которой вам придется изображать. Будьте осторожны и осмотрительны, не забывайте — враг жесток. Связь не устанавливаем, но с выполнением задания немедленно возвращайтесь в Челябинск.

— Все понятно.

Андрей пожал руку разведчику и отпустил его. Этот человек ему нравился. И не только смелостью, но и беззаветной преданностью рабочему делу. Этого парня он заметил еще во время Шумихинской операции.

А дело было так. Со станции Челябинск поступил сигнал, что на восток следует эшелон с анархистами. Властям они не подчиняются, а силой оружия принуждают железнодорожников двигать их эшелон дальше. Сообщение озадачило Андрея. Приказав железнодорожникам задержать анархистов на три часа, Андрей с группой чекистов выехал на дрезине на станцию Шумиха, где обычно менялась паровозная бригада, производилась заправка локомотивов водой и топливом. Всюду развесили таблички с надписью: «На станции тиф». Председатель губчека определил место и характер действия каждого сотрудника ЧК, приказал затопить станционную баню…

И вот состав прибыл. Паровоз набрал воды, загрузился углем, но отправку ему не давали. К дежурному по станции прибежали увешанные оружием анархисты.

— Где начальник? Пачиму не пускаешь шалон?! Или на тот свет охота? Это мы чичас устроим!

— Не могу… Приказ… Санобработка… — перепугался дежурный.

— Якая санобработка? Мы здоровы, як бугаи… Пущай!

В помещении появился Андрей. Он был в кожаной тужурке, в армейской фуражке, с черной повязкой на рукаве.

— Что за шум? Почему мешаете работать дежурному?

— А ты хто такой!? — окрысились анархисты. — Тоже, видать, из санитарной команды.

— Я комендант гарнизона, — сказал Андрей, — Чем вы недовольны? Могу оказать содействие.

Анархисты немного смягчились.

— Да вот дороги не дает…

— Так это же проще простого. Надо сходить в баню и катись, хоть до самого Владивостока!

— Как в баню, пошто?

— Тиф свирепствует, — пояснил Андрей.

Анархисты задумались. Умирать or тифа им определенно не хотелось. Они побежали к своему главарю советоваться.

А в это время Зимнох, по указанию Андрея, ходил возле вагонов и всюду похвалялся:

— Эх и баня ж, братцы! За всю дезертирскую жизню не мывался в такой, то вши заедали!

— Ха-ха-ха! Теперь, значит, того, — выжарил их! — хохотали анархисты. А сами почесывали бока. Баня им и впрямь давным-давно была необходима.

Тем временем из вагона вылез главарь. Это был детина лет тридцати пяти, почти на голову выше Андрея, с руками гориллы и красными от беспробудного пьянства глазами.