Солдат - [54]

ГЛАВА 13 ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ РЕЙН

По приказу командующего 1-й армией я с глубоким сожалением прекратил боевые действия корпуса на «линии Зигфрида». Мы прорвали первую полосу оборонительных сооружений и были твердо уверены, что темп наступления, взятый корпусом, даст ему возможность преодолеть всю систему обороны противника. За внутренним валом оборонительных сооружений лежал Рейн, находилось сердце Германии.

Но судьбы высшей стратегии неисповедимы, как неисповедимы пути господни. Верховный главнокомандующий решил остановить наступление на «линии Зигфрида» и перебросить часть сил на север. И вот, чувствуя себя, словно свора гончих собак, которых отогнали в тот момент, когда они уже готовы были растерзать медведя, корпус двинулся на север и был включен в состав 9-й армии генерала Симпсона. Вместе с 7-м корпусом мы должны были захватить Рурские плотины. Это было второе наступление союзников с целью захвата громадных водохранилищ, представлявших смертельную угрозу для наших войск. Если бы немцы спустили из них воду, это могло бы окончиться катастрофой для наших войск, наступавших вдоль р. Рур. Как известно, поздней осенью 1944 года мы в первый раз атаковали громадную плотину Шмидта — одно из самых крупных бетонных сооружений. Захватить плотину Шмидта должна была 28-я пехотная дивизия, и это доблестное соединение с честью выполнило поставленную перед ним задачу. А затем дивизия совершила ошибку, которую могут допустить и самые закаленные войска. Когда наступление закончилось и немцы были отброшены, в дивизии ослабили охранение, забыли о разведке, не позаботились об обороне своих позиций.

И когда немцы крупными силами стремительно контратаковали, 28-я дивизия была застигнута врасплох, понесла тяжелые потери и была выбита со своих позиций. Потерянную тогда территорию нам не удалось вернуть.

Как только корпус прибыл на отведенный ему участок фронта, я сам отправился на рекогносцировку покрытых густым лесом долин, где была разгромлена 28-я дивизия. Это было военное кладбище, безлюдная пустыня, населенная призраками. Мы нашли здесь остатки вооружения 28-й дивизии. Танки и грузовики были брошены на такой обрывистой, неровной местности, что их, видимо, и не следовало там использовать. С первыми теплыми весенними днями зимние снега стали таять, и из-под снега начали появляться тела убитых солдат 28-й дивизии. Раскинутые в самых разнообразных позах, они лежали в одиночку и целыми группами — так, как упали несколько месяцев назад.

Помню, когда я ехал обратно через это кладбище не погребенных мертвецов, один из моих наиболее опытных командиров посоветовал мне в предстоящем наступлении ни в коем случае нс направлять через этот район новые части, только что приданные корпусу. Здесь должны наступать бывалые солдаты, которые не раз встречали смерть на поле боя и не отпрянут назад, увидев это мрачное зрелище. По его мнению, новички были бы потрясены видом такого множества погибших американских солдат. В первом бою не следовало подвергать их сильному испытанию.

Однако мне не пришлось воспользоваться этим разумным предложением. Сильные весенние дожди переполнили водой реки, и половодье, сопряженное с угрозой взрыва немцами плотины, заставило отсрочить наступление 9-й армии. Приказом верховного командования корпус был выведен с этого участка фронта и направлен в провинцию Шампань для оказания помощи 2-й английской армии в ее переправе через Рейн у Везеля.

Это была операция небольшого масштаба, несложная, требовавшая правильной организации взаимодействия войск. Корпус должен был действовать в составе двух воздушно-десантных дивизий — 6-й английской под командованием генерала Болса и 17-й американской под командованием моего старого друга Бада Манли, который испытал меня как парашютиста в первом моем прыжке два года назад в Форт-Бениинге.

В 10 часов утра 24 марта мы сбросили эти дивизии прямо на огневые позиции немецкой артиллерии, прикрывавшей переправы. Попав под прицельный огонь немецких орудий, дивизии оказались в весьма неприятном положении.

Солнце уже взошло, но в лесах и низинах еще стоял туман. Волна за волной в полной тишине проносились над самой землей самолеты. На это время 2-я английская армия прекратила огонь из всех орудий, чтобы случайно не попасть в свои самолеты. Молчала и артиллерия противника.

Но за Рейном немецкие зенитные орудия открыли бешеный огонь, и мы понесли значительные потери. Особенно пострадал 513-й парашютный полк, которым командовал полковник Коутс. Тогда нам еще не хватало старых рабочих лошадок — самолетов С-47, которыми мы обычно пользовались для выброски парашютистов. 513-й полк, поддерживающие его саперы и парашютная артиллерия летели на 72 самолетах С-46, приспособленных для доставки больших грузов. Из этих 72 самолетов 22 мы потеряли от зенитного огня, причем 14 из них загорелось в воздухе после первого же попадания.

Это был единственный случай, когда мы потеряли так много самолетов. С божьей помощью большая часть парашютистов успела выпрыгнуть, так как в каждом самолете имелся звонок, который подавал сигналы для оставления самолета. Они как попало выбрасывались из двери и, насколько мне известно, ни один парашютист нс упал вниз вместе с горящим самолетом. Все же многие отважные парашютисты погибли, так как, оставаясь в го-рящих машинах до тех пор, пока не выпрыгнут все их товарищи, сами они не успели спастись.