Солдат революции - [16]

— Надо переустраивать мир в своей стране, — говорил Энгельс.

— Знаете, что мы написали на членских карточках «Лондонской демократической ассоциации»? — спрашивал Гарни. И сам отвечал: — «Тот, кто не имеет меча, пусть продаст свою одежду и купит его».

С этого дня Фридрих стал постоянным корреспондентом газеты английских рабочих.

* * *

Немало в жизни страданий,

Лишений и злых тревог.

Кого не замучит дьявол,

Того доконает бог,—

негромко декламировал Веерт.

— Георг! Да вы хоть сами понимаете, что вы талантливый поэт?!

— Бросьте, Фридрих! Я обыкновенный торговый служащий. Увеличиваю прибыль своих хозяев, а сам остаюсь всегда на мели. Стихи эти я написал ещё в Германии, как раз перед отъездом сюда…

— И неужели не пытались их напечатать?

— А зачем? К славе Фрейлиграта я не стремлюсь. К тому же в Германии зверствует цензура. «Рейнскую газету» закрыли, «Ежегодники» Руге — тоже.

С Веертом Фридрих встретился в поезде. Несколько лет назад Георг служил в Бармене учеником в торговой фирме. Тогда они знали друг друга лишь в лицо. При встрече здесь очень обрадовались.

Веерт жил недалеко от Манчестера и теперь часто бывал у Фридриха.

Они заговорили о книге немецкого подмастерья Вейтлинга — организатора общины немецких эмигрантов-рабочих в Париже. Вейтлинг был беден. Рабочие собрали деньги, чтобы напечатать его книгу «Человечество как оно есть и каким оно должно было бы быть».

— Подмастерье портного опередил в своей книге философов и французских и немецких, — сказал Энгельс.

— Я читаю её уже второй раз и восхищаюсь ею! — подхватил Веерт.

— А знаете, Георг, эта книга хороша, но только для нынешних условий. — Фридрих встал и заходил, волнуясь, по комнате. То, что он собирался сказать сейчас, он открыл для себя недавно. — Здесь, в Англии, есть то, чего нет пока в Европе. Это — рабочий класс. И он выступает как реальная сила в политике. У нас же, в Германии, пока в основном ремесленники. Сам Вейтлинг тоже ремесленник, и книга его написана для таких же, как он. Через несколько лет, когда на континенте сложится рабочий класс, надо будет писать новую книгу.

— Пока мы будем писать книги, рабочие просто возьмут власть и создадут своё государство, — пошутил Веерт.

— Без чёткой научной теории создать государство не так-то просто, — ответил Фридрих серьёзно. — Если даже маленькие колонии социалистов через несколько лет распадаются…

В том же, 1843 году, весной, Энгельс съездил в Лондон.

На окраине города в какой-то лачужке он отыскал «Просветительное общество немецких рабочих». Навстречу поднялся высоченный богатырь, протянул могучую руку, представился.

— Я много слышал о вас, Шаппер. Ведь это вы после неудачного восстания в Париже сидели в тюрьме Консьержерн?

— В тюрьмах я посидел немало, — гигант усмехнулся. — Однако хотя вы пока и не успели познакомиться с тюремщиками, о вас я слышал тоже и ваши статьи читал.

Шаппер познакомил Фридриха со своим другом, часовщиком Иосифом Моллем.

Молль, в плечах такой же широкий, как Шаппер, только пониже ростом, добродушно щурился, разглядывая Фридриха.

На столе у них Фридрих увидел книгу Вейтлинга.

— Когда я прочитал эту книгу, то понял, каким должно быть человечество! — говорил Шаппер. — Да, самый главный враг — это собственность. Француз Прудон правильно написал: «Собственность — это кража». Удастся поделить всё поровну — наступит коммунизм и люди станут братьями.

— Думаю, что если люди поделят всё поровну, то коммунизм от этого не наступит, — возразил Энгельс. — Я считаю, что коммунистические идеи появились как результат всей немецкой философии.

Он стал рассказывать о философах Канте, Гегеле, о современных работах и вскоре почувствовал, что рассказ превратился в лекцию. В дом зашёл сапожник Бауэр, друг Шаппера и Молля, тихо сел и тоже стал слушать.

Наконец Фридрих кончил.

Несколько минут все сидели молча, допивая холодный чай.

— Из всего, что мы услышали, я понял, что вы тоже наш, только идёте к коммунизму от головы и сердца, а мы — от своей бедности. Вы представляете жизнь, в которой нет ни одного несчастного человека?

— Честно говоря, не очень, — смущаясь, ответил Фридрих.

— А я представляю. Ведь все несчастья мира, и болезни, и пьянство — от нашей нищенской жизни, — убеждённо сказал Молль. — Стоит разделить богатства мира поровну — и люди будут равными и счастливыми.

Они предложили Энгельсу вступить в тайную общину немецких рабочих «Союз справедливых», но он не согласился.

— Борьба должна быть открытой, — объяснил свой отказ Фридрих, — без тайных группировок и мелких заговоров.

И всё же он был счастлив, что познакомился с настоящими людьми. Это были первые революционные пролетарии, которых он узнал.

* * *

За последние полтора года в жизни Маркса многое переменилось. Он был уже женат. После закрытия властями «Рейнской газеты» заниматься издательским делом в Германии стало для него невозможным. Вместе с редактором «Галлеских», а потом «Немецких ежегодников» — Руге Маркс переехал в Париж. Там они решили издавать «Немецко-французский ежегодник». Стихи для сборника обещали Гейне, молодой революционный поэт Гервег, собирался написать статью Бакунин.