Соль, потерявшая силу? - [9]

Шрифт
Интервал

Еще до него В.С. Соловьев писал, что православные богословы используют католические доводы против протестантов, а протестантские — против католиков, ничего, в сущности, не добавляя своего. "Русское богословие, — полагал он, — ничего существенного не привнесло к сокровищам духовного знания, завещанного ей Востоком, и доселе держится исключительно на определениях и формулах VII и VIII-го века, как будто с тех пор ничего не произошло, как будто со времен последних великих учителей Востока св. Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина, ум человеческий не поднимал новых вопросов и сомнений, и как будто, наконец, новоевропейская философия и наука не представляют для современных богословов такой же умственной пищи, какую находили в древней греческой философии великие богословы прежних времен!".[33]

С ним согласен В.В. Розанов, в изложении которого даже Победоносцев весьма нелестно отзывался о работе нашего православия над идеей Бога: "Нашим дуракам все было дано, но наши дураки надо всем заснули. Ну, и не разбудишь их! Куда. Сытые и видят золотые сны. Это весь наш Восток, ленивый, бездушный, который воображает, что если уж «истина» попала им в руки, то уж что ж тут и делать, «истина» сама за себя постоит, а они могут сладко дремать на сладких пирогах".[34]

А в самом конце периода безраздельного господства официального православия в России митрополит Антоний Храповицкий писал: "Нужно признаться открыто всем, что система православного богословия есть нечто искомое, а потому нужно тщательно изучать его источники, а не списывать системы с учений еретических, как это делается у нас уже в течение двухсот лет".

Потом пришел период религиозных гонений, не до богословских трудов стало. При всем том сегодня мы только и слышим, что о "необычайной глубине" православной богословской мысли, хотя оснований для таких утверждений еще меньше, чем для разговоров об особой православной святости. Однако соответствием торжественных деклараций реальному положению дел в России всегда интересовались мало. Как, впрочем, и самой жизнью, что особенно губительно сказывалось и сказывается на судьбах нашей страны.

Мироотрицающая составляющая русского православия

Святость, которую превозносит русское православие, не подразумевает никакой заботы о делах земных. Восторгались теми, кто избирал "благую часть", кто шел "в Марии", а «Марф» не было и нет. (Е.Н. Трубецкой: "Если, не имея духовной высоты Марии, человек уходит от любящих забот о своем народе, оправдывая свое бездействие нежеланием походить на Марфу, он эти обнаруживает холодное сердце, то есть отсутствие того самого, что в человеке всего дороже"[35]). У нас же всякая забота о земном устроении рассматривается как отказ от главного — от служения Богу, от достижения святости.

"Печься о столах" у нас некому, церковь учила только погружаться в себя, терпеть, созерцать — это, дескать, главное. И это умели в избытке. В.С. Соловьев писал, что у нас есть"…созерцательность, покорность, терпение. Этими добродетелями долго держалась наша духовная метрополия — Византия, однако они не могли спасти ее. Значит, одних этих восточных свойств и преимуществ самих по себе — мало".[36] Очень даже мало, нужно все-таки что-то делать и в этой земной жизни. А ею наше православие заниматься решительно не хотело и не хочет. Хотя этого недвусмысленно требует Библия: "Если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (1 Тим 5:8). Отрекаются и еще как — ставя отречение себе в заслугу. В России полно неухоженных, обделенных всякой человеческой заботой людей — и при этом очереди в монастыри.

Пренебрежение земными делами у нас изящно называют "практическим монофизитством". На монофизитство указывали давно, В.В. Розанов писал о нашем православии: "…оно все — монофизично, хотя именно на Востоке монофизитство как догмат было отвергнуто и осуждено. Но как догмат — оно осудилось, а как факт — оно обняло, распространилось и необыкновенно укрепилось в Православии и стало не одною из истин Православия, а краеугольным камнем всего Православия. Все это выросло из одной тенденции: истребить из религии все человеческие черты, все обыкновенное, земное и оставить в ней только небесное, божественное, сверхъестественное".[37]

Это побудило одного автора еще в середине XIX века написать стишки, начало которых (про широту "русских натур", идеал правды которых не влезает в "формы узкие / Юридических начал") цитируют у нас часто, а вот окончание — редко, почему и стоит его привести:

Не к пути земному, тесному,
Создан, призван наш народ,
А к чему-то неизвестному,
Непонятному, чудесному,
Даже, кажется, небесному
Тайный глас его зовет.

Вслушиваясь в этот "тайный глас" (большой вопрос — сверху ли он идет или изнутри, как у восточных отшельников, больших мастеров загонять себя в странные состояния психики), совсем забросили земные дела. Конечно, и у нас не преминут опровергнуть такой взгляд. Укажут, например, на не только «спасающую», но и хозяйственную роль монастырей. А присмотришься: нет монастыря, который не судился бы с окрестными мужиками за пашни, за ловли, за пастбища, за луга… Как писал уже после революции, в декабре 1917 г., В.В. Розанов: "Хорош монастырек, "в нем полное христианство"; а все-таки питается он около соседней деревеньки. И "без деревеньки" все монахи перемерли бы с голоду". Вторит ему и Солженицын, "Как же неприлично монастырям эксплуатировать крестьянский труд".


Рекомендуем почитать
Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца!

В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.


Как я воспринимаю окружающий мир

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращенцы. Где хорошо, там и родина

Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.