Сокровища древнего кургана - [52]

— Ты маму попроведай. Только не сейчас. После, когда окрепнет маленько.

Он поспешно закивал:

— Зайду, обязательно зайду, как же… И снова замолчали.

Я видел, ему очень хотелось что-то сказать или спросить. Я подождал, но он так и не решился.

— Иди, сынок, иди. Всего доброго.

Я прошел несколько шагов, оглянулся: он стоял, глядя мне вслед, растрепанный, несчастный, и все еще не опускал руку, которую поднял, прощаясь. Я неожиданно для самого себя крикнул:

— Плохо будет — приезжай домой.

Глава двадцать девятая Прощальная

Вот и пролетело лето, всего одно лето, каких-то три месяца, а сколько произошло всякого.

Давно ли я узнал тайну нашего Желтого курганчика, давно ли начал раскопки? Будто недели две-три назад. Но вот уже Желтого кургана не существует в помине. Там, где он был, теперь прошел канал. И сокровища курганчика перекочевали в музеи: одни в Москву, другие в краевой, кое-что и нашему перепало. Микрофоныч отвоевал. Ну и Антон Юльевич помог, понятно.

Он здорово преобразился, наш музей. Особенно зал боевой славы. Мы все-таки собрали немало разных документов, личных вещей участников Отечественной войны, даже удалось добыть несколько боевых медалей. Антон Юльевич, прощаясь с нами, пожелал, чтобы и краеведческий отдел у нас был такой же богатый, и пообещал помочь.

Раскопки Желтого курганчика неожиданно разожгли интерес у многих ребят к археологии, к истории Сибири. Особенно у Кольки Денисова. Он так увлекся, что предложил создать при музее кружок «Юный археолог». Эта мысль здорово понравилась Микрофонычу. От избытка чувств он даже хлопнул Кольку по плечу и сказал: «Молодец!»

За эти три месяца и село наше будто похорошело, стало не таким серым, как раньше. На площади, наконец, достроили универмаг и детский сад. Теперь эти здания выглядят совсем даже неплохо. Особенно универмаг с его огромными окнами. Строительная бригада уже две недели как перешла работать в другое место — закладывает фундамент под новый Дом культуры. Он тоже будет большой, двухэтажный и встанет на самом видном месте: у въезда на нашу главную улицу.

Эвка говорит, что перед Домом культуры председатель сельсовета Иван Саввич мечтает разбить большой и красивый сквер, где бы среди деревьев и цветов могли посидеть и отдохнуть сельчане.

— Мы, — сказала Эвка, — не станем ждать, когда строители закончат Дом культуры, начнем высаживать деревья весной, сразу же, как привезем саженцы. Пока стройка будет тянуться, у нас уже деревца подрастут. Вот!

Загорелась Эвка новым делом, теперь ее ничем не остудишь, ничем не остановишь. А я, честно говоря, очень горжусь, что она все лучше и лучше ко мне относится, что давно не смотрит сквозь меня, будто я прозрачный.

Эвка часто забегает узнать про маму, поговорить, подбодрить меня. А нынче принесла учебники для восьмого класса.

— Наверное, еще и не думал покупать? Ну я так и знала! Бери да учись получше.

Я улыбнулся: слова ну точно, как мамины. Кивнул:

— Ладно… Спасибо, Эвка.

— А ты чего улыбаешься? — сразу прицелилась она в меня прищуренным глазом.

Я торопливо убрал улыбку.

— Да так… вспомнил тут одну штуку…

Эвка недоверчиво хмыкнула:

— Что-то часто ты стал в последнее время вспоминать какие-то странные штуки. — Потом добавила, будто подперчив свои слова: — И имей в виду, эти твои улыбочки выглядят на твоем лице не очень умно.

Вот ведь колючка! Но я нисколько не обижаюсь. И вообще мне в последнее время стало весело, легко и свободно, будто с плеч свалился какой-то тяжкий груз, который я тащил целых два месяца. И все потому, что маме стало лучше. Лучше! С каждой неделей, с каждым днем.

Когда я был недавно в больнице, Федор Сергеевич, главврач, сказал: если у мамы дело пойдет и дальше так, то к Октябрьским праздникам, мол, встречай ее дома. Взлохматил мне волосы и добавил свое любимое: «Вот так, дружище!»

Мама в тот раз была оживленной, у нее даже щеки слегка порозовели.

Я глядел на маму, радовался и рассказывал все наши сельские новости без разбора, понимал — ей все интересно. Не забыл, конечно, и про находки в Желтом курганчике, которые, правда, оказались хоть и не шибко богатыми, но очень ценными для науки, как выразился Антон Юльевич, они вроде бы по-новому освещают историю заселения Сибири. Но главное я приберег напоследок. Я знал, что мама очень обрадуется этому известию, однако сказал как можно равнодушнее:

— На тот год к нам пустят воду…

Как я и думал, мама сперва не поверила:

— Фантазируешь?

— Точно! Вадим сказал. У них план: закончить наш участок до зимы, а весной пустить воду.

Мама разволновалась, ойкнула как-то совсем по-девчоночьи, сложив на груди руки:

— Ой, Костенька, да ты совсем не представляешь, какое это для всех нас счастье!

Я представлял: за лето столько наслушался о будущем нашей степи, что даже сам стал видеть свое село зеленым и красивым. А мама радовалась:

— Поливные поля! Да ведь об этом мы всю жизнь мечтаем!.. Как теперь поднимется наш колхоз, какие будут урожаи!.. А я еще подбросил радости:

— А осенью обещают заполнить водой Лешкину выемку. Озеро будет — ахнешь! Председатель сельсовета договорился в лесопитомнике насчет саженцев — будем парк сажать вокруг озера…