Сокровища древнего кургана - [40]

Как она оказалась в вагончике? Чья она? Случайно ли попала туда или чей-то родственник сфотографирован с Юркиным дядей? Чей? Кто? Скорей бы уж утро! Вот ахнет завтра Детеныш, когда узнает про фотографию, вот обрадуется!

Однако утром я передумал: стоит ли волновать человека, пока мне самому ничего не ясно? Вот схожу к строителям, разузнаю все толком — тогда. Дорога на вахту не длинная — восемь-девять километров. Я рассчитал так, чтобы поспеть к часу, когда строителей привезут обедать. Пришел чуть раньше. Первым, кого встретил, был Толян Рагозин. Он сидел в тени крайнего вагончика и со смаком курил, увидал меня, от удивления даже вскочил и зажал в кулак сигарету.

— Не бойся, — сказал я усмехнувшись. — Не пойду доносить твоему отцу.

— А я и не боюсь, — несколько смущенно произнес Толян и сунул в рот сигарету. — Ты чего сюда?

Меня будто какой бес подтолкнул, брякнул:

— Горючку принес. Симочке и Вове. Очень просили вчера.

Чего угодно я ожидал от Толяна: изумления, улыбки, насмешки, но он отнесся к моим словам вполне серьезно.

— Правильно сделал. Они — хорошие мужики. С ними стоит иметь дело. Особенно с Симочкой. Коронный парень.

— Чем это?

— Услужишь ему — заработаешь. Тебе-то деньги во как нужны. Не дурак — понимаю. Мать в больнице, пахана нет. А я видал, какие курю? — Толян вынул из кармана семидесятикопеечную пачку сигарет «Космос». — Вот так. А на Игоря ты тогда зря кинулся. Парень он что надо. Это он надоумил и помог Симочке, ну и мне, конечно, устроить дело. Бизнес.

Ого, подумал я, Толян и — бизнес! Не иначе Игорево слово, а может, и Симочкино. Я уже было открыл рот, чтобы спросить, что за дело помог устроить Игорь, как надо услужить Симочке, чтобы покупать такие дорогие сигареты и почему он сидит здесь, но Толян опередил. Он подозрительно оглядел меня с ног до головы.

— А где у тебя горючка?

— Какая горючка?

— Ну, для Вовы и Симочки.

— А! — сказал я беспечно. — Сусликам споил, пока шел. Гляжу — стоят, бедняги, свистят грустно. Ну я и угостил их, чтобы им жилось веселей.

Рагозин понял — я его разыграл. Но моя шутка не показалась ему остроумной.

— Идиот! Гляди, помалкивай о нашем разговоре. Худо будет.

— Ладно, не пугай. А тебе советую: брось ты этого Симочку, а то навыслуживаешься на свою голову.

Толян хмуро сказал:

— Не твоя забота. Мотай.

Я пошел к кухне, где гомонили две поварихи и переливал воду из конной водовозки в бачки старик с редкой седой бородой.

Строители приехали на своем голубом потрепанном автобусе. Я искал глазами Вадима. Но его не было. Зато Вова и Симочка были тут как тут, соскочили на землю первыми. Они о чем-то тихо перемолвились и быстро пошагали, но не к столовой, а к вагончику, где их поджидал Рагозин.

Симочка случайно обернулся и увидел меня, ахнул, будто от великой радости.

— Кого вижу! Привет, привет, мой юный друг. Не нас ли с Вовой пришел поприветствовать в торжественный момент нашего явления к обеду? Нет?!

Симочка широко развел руками — так огорчил его мой ответ. Строители тем временем не спеша умывались, рассаживались за длинным столом под тентом. Где же Вадим? Тут я услышал треск мотора и оглянулся: к вахте стремительно мчался мотоцикл с коляской. Поравнявшись со мной, он остановился. Мотоциклист сдвинул на шлем очки и на меня глянули знакомые карие приветливые глаза.

— Вадим! — бросился я к нему. — Это чей такой?

— Как чей? Мой.

— Ух, ты!.. Хорошая машинка.

— Хочешь, научу ездить?

— Еще бы!

— Приходи по выходным, всю степь обкатаем. А сейчас зачем прибежал? Лучше бы к вечеру, после работы. Сегодня бы и начали.

Слова Вадима вернули меня к моим заботам.

— По делу я…

— Выкладывай.

— Такая тут штука… Кто вон в том вагончике живет? Нет, нет, во втором справа?

— Наши мастера, прораб… А в чем дело?

— Я вчера видел там фотографию. На стенке она висит… Мне бы узнать: чья она. Очень надо…

Вадим улыбнулся.

— Задачка нетрудная. Вон они все обитатели вагончика. А фотография принадлежит мастеру Бачурину.

Я заторопился глазами вдоль стола.

— Это которому?

— Крайний, с усами. Да ты его знаешь. Он вчера вас встречал на нашем участке — Алексей Степанович.

— Да ну?! Так я побегу.

Однако Вадим остановил меня.

— Погоди, дай поесть человеку. Кстати, и нам не мешает пообедать. Как смотришь?

Я слегка струсил.

— Еще вдруг кто попрет, скажет: «Этот-то чего сюда прилез?..»

Вадим захохотал.

— Ну чудак! За кого ты нас принимаешь? Строители — народ гостеприимный.

Мы откатили мотоцикл в сторонку, умылись и сели почти рядом с Алексеем Степановичем. Никто меня не прогонял, никто даже косо не глянул в мою сторону, наоборот, все угощали наперебой.

Нам подали уже компот, когда заявились Симочка и Вова. У Вовы лицо было багровым, глаза покраснели, а под ними набрякли мешки. Симочкины же щеки повяли и пожелтели, словно осенние листья, на губах застыла длинная неживая улыбка. Они сели с краешку, тихие, стараясь не привлекать к себе внимания, и принялись торопливо хлебать борщ.

Кто-то засмеялся:

— Уже нагорючились!

— Наш авангард!

Вова не поднял головы от стола, будто и не слышал, Симочка же откликнулся:

— Господа, прошу не отвлекать рабочий класс от основной жизненной операции — приема пищи, ибо, как говорил некий известный ученый…