Сократ. Введение в косметику - [79]

и сосредотачивая всё наше внимание на её ценности как полезной вещи; но ведь вещь никогда не бывает целиком полезной, и от нашей культурности зависит, заметим ли и оценим ли мы даже в самой полезной вещи прежде всего её внеполезные ценности.

Эти колебания радости подарка повторяются и в пассивной косметичности. Отличие косметности от обычного подарка прежде всего, конечно, в том, что последний делается в большинстве определённому лицу, косметность же лишь на низших ступенях культуры рассчитана на одно лицо или на очень ограниченный круг лиц, и чем культурнее человек, тем более широк круг лиц, на которых рассчитана его косметность, постепенно охватывая всех людей. Поэтому в восприятии косметности, как и в восприятии картины в галерее, отсутствует очень существенный момент – сознание, что это подарок именно мне, воспринимающему; что дарящий думает, заботится обо мне; поэтому радость от косметности как от подарка значительно уменьшается. Но зато такой социальный, предназначенный для всех подарок очень сильно воспитывает в человеке чувство социальности, сознание им себя как части общества, научает его радоваться симпатически, быть благодарным дарящему не за себя лично, а за всех, кто получит радость от этого подарка; и среди всех социальных подарков косметность – самый ценный сточки зрения воспитания социальности: поэт, певец, живописец, политический деятель, выступающие с общественными подарками, всегда могут быть заподозрены в корыстолюбивых или в честолюбивых замыслах: они так или иначе сделали ремесло из своих «подарков», зарабатывают на них хлеб, выдвигают на них своё имя; но косметность, вынесенная на улицу, почти никогда не может быть заподозрена в корыстолюбии, очень редко – в честолюбии; она, эта косметная, неведомая, безымянная девушка, неожиданно появившаяся на улице и ушедшая неизвестно куда, может быть, с тем, чтобы никогда тут не появиться больше, – она ничего не ждёт от встречных, ни в чём не нуждается; она только принесла сотне встречных короткий, но очень яркий праздник, и кое в ком из них пробудила желание стать столь же бескорыстно источником праздничной радости для любого встречного, – пробудила высшую социальность.

Ряшливость, отсутствие неряшливости – это только минимум косметности; для праздника этого слишком мало, такой минимум не всегда устраняет даже возможность получить чувство неудовольствия от внешнего вида человека, а это – минимум потребности нашей пассивной косметичности. И второй ступенью косметности человека будет забота об устранении в своём внешнем виде всех тех дефектов, которые безусловно являются источником неприятных переживаний для большинства людей. Нам неприятно видеть в человеческом теле всё резко уклоняющееся от нормы, всякие уродства, асимметрии, язвы, угри, нам неприятно ощущать запах изо рта собеседника, видеть гнилой зуб, и пр. Не всё это человек в состоянии устранить или хотя бы только укрыть от взоров другого человека, но его большой косметической заслугой является забота об устранении или о сокрытии своих дефектов, коробящих глаз, ухо, нос другого человека: дело здесь не в создании обманчивого впечатления от своего внешнего вида, а исключительно в том, чтобы избавить людей от необходимости переживать лишний раз неприятность. Косметическая ценность причёски, одежды, грима прежде всего в том, что они дают возможность избавить людей от косметически неприятного зрелища, и почти нет таких уродств, которые нельзя было бы скрыть косметическими средствами, даже самый большой горб может исчезнуть под искусно подобранной одеждой. Правила французского «разумного кокетства» о скрывании недостатков имеют значение отнюдь не для кокеток только; их ценность общесоциальная, и только из недостатка социальности возмущаются ими разные моралисты.

Но не следует ли, по крайней мере, ограничиться в косметике указанными двумя ступенями? Соблюдение ряшливости и устранение коробящих глаз, ухо или нос дефектов не есть ли единственные косметические заботы, которые стоит поощрять в человеке? Опрятная и целесообразно сделанная прозодежда, чистые руки и лицо, коротко остриженные волосы, – не будет ли это составлять всё содержание допустимой в социалистическом обществе косметности человека, свободного от уродств? – Отнюдь нет. Высших социальных ценностей косметность достигает именно в своих положительных формах, когда она создаёт действительный и очень яркий праздник каждому встречному; только здесь начинается настоящее творчество важнейших культурных косметических ценностей. Но рассмотрение этих форм выходит уже за пределы введения в косметику.

23. X. 1924.