Сократ. Введение в косметику - [76]

, признак близкого конца нашим блужданиям. Косметическое чувство зародилось тогда, когда вся природа была врагом человека и только в человеке же он чувствовал своего союзника и друга. Беспорядочные следы человека – признак его случайного пребывания; но порядок – результат заботы, заботится же человек о том, с чем имеет дело не случайно, а длительно. Порядок – признак мирной, спокойной, установившейся жизни; и человек может быть врагом, но где порядок, там человек – друг. Порядок – признак дружественности; и особенно тогда, когда это – знакомый, привычный, наш порядок.

К упорядочению побуждают нас, прежде всего, конечно, практические потребности; далее определённый порядок, как симметрия, ритм, может быть следствием эстетического зуда; но помимо той и другой потребности у нас есть ещё потребность создавать порядок, упорядочивать себя и своё независимо от утилитарных и эстетических соображений, а исключительно для безвозмездной радости других при виде нашего порядка, и в этом случае мы переживаем то же чувство, которое бывает у дарящего; также и радость наблюдающего наш порядок тожественна с радостью получающего подарок, ведь подарок, как и порядок, есть признак дружественности, благорасположенности; косметическое чувство есть частная форма чувства дарения. Важен не подарок, а чувство расположенности, символизируемое и выявляемое в подарке; наилучше выполняет своё предназначение тот подарок, который наименее связан с корыстолюбием и дарящего и одаряемого, потому что иначе подарок превращается в куплю-продажу, жертву или подачку; и косметность есть наиболее чистая, совершенно бескорыстная форма подарка: здесь не только подарок, радующий как символ дружественности, – здесь нам дарится само присутствие, общение с нами человека со всеми признаками его дружественности; пусть даже он не знает нас, не общается с нами, – один его косметно улыбающийся, дружелюбный вид радует нас, мы чувствуем в нём своего друга.

Косметность есть одна из черт социальности, потому что основа социальности – дружественность, расположенность людей одного к другому. Косметности (будем употреблять это слово для обозначения фактического наличия ряшливости у человека, в отличие от косметичности, как заботы о ряшливости) противоположна хаотичность, акосмия, неряшливость. В хаотичности, акосмии внечеловеческого мира мы видим холодное безучастие, безразличие к нам, иногда врага, – также и акосметный, неряшливый человек вызывает у нас чувство его холодного безразличия к людям, а если он спокойно пребывает в своей неряшливости на наших глазах, мы видим в нём почти нашего врага. Неряшливость – признак антисоциальности, отсутствия у человека расположенности к людям. Появиться в обществе в неряшливом виде – это то же, что вылить у чужого крыльца ведро с помоями: то и другое значит демонстрировать свою антисоциальность. Если я замечаю, что у появляющейся в моём обществе девушки систематически торчит из-под платья нижняя юбка, – этого мне достаточно, чтобы навсегда потерять расположение к этой девушке, как бы хорошо я ни относился к ней раньше: потому что торчащая нижняя юбка, если ей не полагается торчать, антисоциальна вообще и оскорбительна для меня, как признак пренебрежения ко мне.

…Если ей не полагается торчать. Это очень важно. Быть косметным – для француза это значит: быть comme il faut, как полагается. А полагается у разных народов, в разные эпохи, в различных группах общества, в различных условиях – разное; понятие косметичности безотносительно, поскольку оно включает в себя признак заботы человека о порядке, и оно относительно, поскольку косметичный порядок не есть порядок вообще, а принятый порядок. А это значит, что косметичность находится в тесной связи с традициями, обычаями, модой: что модно, принято в данном обществе, то безусловно косметно, потому что принятый у нас порядок и есть наш порядок, наблюдение «которого даёт нам радость от сознания дружественного соседства. Необычный, незнакомый нам порядок не только может нас не радовать, не быть для нас косметным, – он может даже пугать нас, быть символом столкновения с людьми-врагами. Отсутствие порядка, неряшливость, акосметность коробит нас как признак безучастия, пренебрежения к нам; новый, резко расходящийся с нашим порядок возмущает нас, если кто-либо выявляет его в нашем обществе: это порядок враждебный. Вспомним, с какой враждой встречали первых дам, появившихся в узких юбках-шароварах в период моды на широкие юбки, – и нам сразу станет понятным, что если торчащая нижняя юбка антисоциальна (скорее её следует назвать асоциальной), то уже совсем антисоциальной воспринимается юбка, решительно порывающая с её традиционной формой; недаром в таких «революционных» нововведениях в одежде многие видят социальное бедствие и кричат по их поводу о гибели нравственных устоев общества; ведь в очень несходном с принятым у нас и незнакомом нам фасоне юбки нам мерещится флаг неведомого нам врага, развевающийся посреди нашего отечества. Обычно, правда, желая выразить причины недовольства вновь нарождающейся модой, говорят об её развращающем (в сексуальном отношении) влиянии; но это только результат неумения проанализировать свои переживания; враждебное отношение встречают у традиционного середняка именно