Сократ. Введение в косметику - [67]

1) возникновение радости не требует предварительного, хотя бы давнего но забытого переживания сильных страданий, – неудовольствия в виде слабых зудов, возникают непосредственно под влиянием объекта;

2) ритмическая смена «зудящих» и устраняющих зуд влияний объекта усиливается с продолжением воздействия объекта (до определённых границ?), вследствие чего радость имеет возрастающий характер, в отличие от второго типа, где, как правило, наиболее сильная радость – в начале, ослабляясь постепенно.

К третьему и отчасти ко второму типу относятся и эстетические переживания; но о них позднее.

* * *

У нас накопилось достаточное количество материалов, чтобы представить теперь конкретнее философию культурных. Ещё в начале предшествующей главы было обещано дать современную формулировку сократовой философии. С этого теперь и начнём.

1. Максимум радости и минимум печали – цель всех человеческих действий. Мера ценности всех вещей – сам человек, т. е. ценность вещи определяется количеством радости и печали, которые она доставляет человеку. Но человек теряет много радостей и приобретает много печалей вследствие ошибок в оценке вещей; эти ошибки заставляют человека совершать в надежде на радость такие действия, которые, как оказывается потом, радости не дают и даже часто дают печаль; они заставляют его не совершать таких действий, которые дали бы ему увеличение радостей. Поэтому первой задачей человека должно быть освобождение от ошибок в оценке вещей.

2. Основной источник ошибок – то, что человек не знает себя: свойствами самого человека – его потребностями, вкусами, интересами, способностями и т. д. – обуславливается ценность вещи. Поэтому каждый человек должен начинать оценку вещей с изучения себя, обращаясь к науке (психологии), поскольку люди сходны, и дополняя познание себя изучением своих личных свойств, поскольку данный человек отличен от всякого другого.

3. Второй источник ошибок – то, что человек не знает вещей, которые он оценивает; а знать вещь – значит знать формы, способы и условия действия её на нас. К оценке вещи следует приступать по изучении её; если она не поддаётся изучению, необходимо признать её безразличной, не подлежащей оценке, как бы несуществующей.

4. Следующий источник ошибок – то, что человек производит сознательную оценку вещей, исходя из ранее бессознательно произведённой им (или, чаще, перешедшей к нему по традиции от других) ошибочной оценки некоторых других вещей, признанных наиболее ценными. Этот источник самый опасный, потому что он грозит сделать все оценки ошибочными. Поэтому все старые оценки, влияющие на новые, надо время от времени перетряхивать, проветривать и осматривать, не изъедены ли они молью-наукой и не следует ли их выбросить.

5. Наиболее частая и очень опасная (если не сказать: наиболее смешная) форма такой первичной ошибки – признание человеком своих радостей и печалей за вещь, подлежащую оценке наряду со всеми прочими вещами. Бакалейщик продаёт весы, меняла опрокидывает клиентскую скамью – это называется банкротством; но если бакалейщик пытается взвесить весы на крупе, если меняла желает разменять деньги клиентов на щепки от клиентской скамьи – в общежитии это назовут сумасшествием. Философ тоже взвешивает весы на крупе, когда говорит о допустимости или недопустимости радости с точки зрения долга, нравственности, пользы и т. д., вместо того чтобы оценивать долг, нравственность, пользу как источники радости.

6. Эта ошибка неизбежно влечёт к следующим двум (а иногда сама вытекает из них), ещё более опасным: к подмене критерия оценки и к признанию чего-либо безусловно ценным, слишком серьёзным, т. е. ценным независимо от того, даёт ли оно какую-либо радость. Это признанное безусловной ценностью, будь то повеление бога, нравственный закон, долг, польза или что угодно, человек обычно и делает критерием оценки вещей, лишаясь тем самым большинства возможных для него радостей и навлекая па себя массу печалей. Для философии культурных фундаментальной аксиомой является положение: не существует безусловных ценностей, не существует ничего слишком серьёзного, т. е. более важного, чем приобретение человеком радости и устранение печали. Но радость и её приобретение – не есть ценность; это только весы, на которых определяется ценность всех вещей.

7. Фактически в жизни каждый человек, конечно, руководится этой аксиомой; никто не причиняет себе зла, т. е. никто не отказывается от радости и не стремится к печали добровольно; фактически ни для кого нет более важного, чем приобретение радости и устранение печали, – кто признаёт, что существует это более важное, безотносительная ценность, тот ошибается не только в оценке вещей, но ещё более ошибается в том, что признаёт безотносительной ценностью вещь, которая для него самого является относительной, не более важной, чем приобретение радости, а важной постольку, поскольку она даёт ему радость или поскольку он ожидает указанные ошибки: и признание безотносительных ценностей и смена критерия оценки вещей; потому что ошибка здесь собственно в том, что человек считает