Соглашение вора - [41]

Виддершинс открыла рот, чтобы задать вопросы, но к ее губам прижали графин с настойкой. Она удивленно выпила, чуть не подавившись. Ее грудь вздымалась, слезы катились по лицу, горло хотело выползти изо рта и уйти в протесте.

— Чт…? — прохрипела она.

— Я подумала, что так будет лучше, — сказала Жен, сжимая в одной руке бутылку, а в другой — бинты.

— Чего? — охнула Виддершинс.

— Вот, — Женевьева налила на рану настойку. Крик прозвучал, будто банши ударила носок. — Ого, — воскликнула Женевьева, опуская бутылку, затыкая пальцами уши. — Я не знала, что люди могут издавать такие звуки.

Виддершинс сжалась, как зародыш, могла даже впиться зубами в сапоги. Она скулила что-то невнятное, но в конце прозвучали слова:

— …убью тебя или сожгу.

— Ладно тебе, Шинс, — нежно сказала Жен. — Снова пойдет кровь, если будешь тревожить рану, и мне еще нужно ее перевязать, — она закончила быстро, перевязала рану так плотно, что Виддершинс казалось, что ребра треснут или вылетят, как зажатый в руке кусок мыла.

— Что ж, — выдохнула Виддершинс, заставив себя сесть на твердом (и кровавом) столе, — это было не самое приятное в моей жизни, но…

Дверь таверны щелкнула и открылась. Ренард Ламберт в сине-лиловом наряде с пером бросился в проем.

— Виддершинс! — громко позвал он, плащ развевался за ним. — Я… а-а-ах! — он пригнулся, едва успев избежать удара графином, который разбился о стену над его головой. Стекло зазвенело вокруг него.

— О, — сказала Женевьева, почти не смутившись, — это твой друг. Прости, Ренард.

— Прости? Прости?! Что ты… ах, кхм, привет, ах, Виддершинс.

Виддершинс, вскочившая, когда дверь открылась, вдруг вспомнила из-за потрясенного вида Ренарда, что Женевьева раздела ее, чтобы обработать рану. Краснея, как монахиня в борделе, она спряталась за подругой и отчаянно потянулась за туникой.

— Не хотела лишить тебя головы, Ренард, — сказала Женевьева, отвлекая его. — Но ты напугал нас.

— Ясное дело, — ответил рассеянно щеголь, безумно озираясь.

— Ты по делу? — спросила холодно Женевьева. — Или просто пришел поглазеть на мою подругу?

— Лучше по делу! — крикнула Виддершинс из-за Женевьевы, ее голос приглушала туника, которую она натягивала через голову. — Если, — продолжила она, выходя из-за подруги в мятой одежде, — хочет уйти отсюда целым.

Ренард выпрямился.

— Я пришел сюда по важному делу, милые дамы, хотя, если бы меня приучили «глазеть», я бы надеялся увидеть двух таких красивых…

— Хватит! — рявкнули они хором.

— Да, — помрачнел Ренард. — Виддершинс, — серьезно сказал он, — гильдия скоро придет за тобой.

— Я это знаю, Ренард.

— Они уже убили стража, пока делали это.

Боль и потеря крови не были причинами ее бледности.

— Что?

Яркий вор преувеличенно описал историю, которую рассказывали по улицам Давиллона, закончив с:

— Тебе повезло убежать раньше, чем он пришел.

— Да, но Брок затаил обиду. Я не…

— Уже нет. Может, до этого была личная вендетта, но теперь вся гильдия вовлечена. В следующий раз они придут за тобой с позволения лорда.

— Почему? — прозвучало как скуление ребенка.

— Кто-то рассказал, что ты глупо пыталась ограбить архиепископа.

— О, Шинс, — возмутилась Женевьева, опускаясь на ближайший стул.

— Нет! Ренард, это невозможно! Никто меня не видел, кроме самого архиепископа! — она не заметила, что сама подтвердила Ренарду правдивость истории. — Кроме…

— Да?

Виддершинс рухнула на стул.

— Де Лорен мог описать меня Джулиену Бониарду. Или у убийцы был помощник, который заметил, как я предупредила архиепископа.

Ренард моргнул.

— Убийца?

— Да. Долгая история. Потом расскажу.

— Но…

— Долгая. История. Потом. Расскажу.

— Ладно, Шинс, — сказал Ренард. — Но тебе нужно убираться отсюда. Я вряд ли опередил их дольше, чем на час. Им приказали взять тебя живой и относительно невредимой, но ты знаешь, как все может развернуться. Особенно, когда один из отрядов ведет Брок.

— Хорошо, идем, — Виддершинс ловко встала, скривилась, поднимая рапиру и отмычки с пола. — Жен, ты со мной.

— Что? Я…

— Слушай, Жен. Обычно наша дружба не привела бы гильдию к тебе. Торговцев трогать плохо, если они никак тебе не вредили. Но сейчас они могут так злиться, что заглянут к тебе. Ты идешь со мной. Ты вернешься позже, когда будет безопасно.

— Но…

— Сейчас.

Женевьева вздохнула, но не спорила. Странное трио вышло тут же за дверь, оставив лишь тряпки в крови и грязный стол за собой.

* * *

Люк и Генри Робе встретились в небольшом кафе на улице, озаренные свечами на столах, где друзья не привлекали внимания, а никто из прохожих не рассмотрел бы их лица. Остальные наемники Апостола сидели неподалеку, фигура в бинтах нависала за ними.

— …звучит радостно, — докладывал Робе. — В первую ночь ее там не было, а когда они решили последить за таверной, там было пусто. Им не хватает людей, чтобы следить весь день, но они будут возвращаться туда. Они уверены, что она появится рано или поздно, а сейчас Брок хочет следить и ждать.

— У таверны есть название? — спросил Жан Люк, потягивая чай, оттопырив мизинец.

— «Дерзкая ведьма».

— Покажи.

Мужчины посмотрели на существо, что заговорило под маской бинтов, от его голоса столик задрожал, пламя свечей заплясало.