Содом и Гоморра. Города окрестности сей - [93]
Ничего я вам не скажу. Вот что он сказал, и сказал он только это. В следующий миг его подвели к камню и разложили на нем, а девушку подняли с носилок и вывели вперед. Ее грудь вздымалась.
— Ее грудь — чего?
— Ее грудь вздымалась.
— Ну ладно, дальше.
— Она наклонилась, поцеловала его и отступила, и тут вперед выступил архатрон с мечом{62}, взялся за него двумя руками, воздел над головой и одним ударом отделил путешественнику голову от тела.
— Надо полагать, это конец уже?
— Вовсе нет.
— А, вы мне пытаетесь втереть, будто человеку отчекрыжили башку, а он выжил.
— Да. От своего сна он очнулся и сел, дрожа от холода и страха. В безлюдье, все на том же пресловутом перевале. Среди тех же пресловутых гор. В том же пресловутом мире.
— А вы?
Рассказчик грустно улыбнулся, с видом человека, которому вспомнилось детство.
— В таких снах, кроме всего прочего, проявляется сущность мира, — сказал он. — Проснувшись, мы припоминаем события, происходившие во сне, а вот сюжетная цепочка ускользает, ее вспомнить трудно. И все же именно в сюжете заключается жизнь сна, тогда как сами по себе события частенько бывают взаимозаменяемы. События же в мире яви, наоборот, нам навязаны, а сюжет, повествование — это трудноопределимая ось, на которую их приходится нанизывать. И мы волей-неволей вынуждены взвешивать, сортировать события, располагая их в определенном порядке. Не кто иной, как мы сами, слагаем из них историю, которая и есть мы. Каждый человек — это бард, певец собственной экзистенции. Посредством этого он встроен в мир. Это же становится одновременно и наказанием, и наградой — за бегство из сна, который мир видит об этом человеке. Едем дальше. Я, должно быть, проснулся тогда и сам, но по мере приближения мира яви путешественник на своем камне начал меркнуть, а я не хотел еще с ним расставаться, и тогда я позвал его.
— У него было какое-то имя?
— Нет. Имени не было.
— Как же вы его позвали?
— Я просто попросил его не уходить, он послушался, и я продолжал спать дальше, а путешественник повернулся ко мне и в ожидании замер.
— Он, надо полагать, здорово удивился, увидев вас.
— Хороший вопрос. Он вроде бы действительно удивился, хотя даже наистраннейшие вещи в сновидениях частенько совсем не удивляют, так что появление самых невероятных химер нам кажется совершенно обыденным. Присущая нашему бодрственному сознанию жажда менять мир так, чтобы он становился нам все более удобен, порождает всякого рода парадоксы и сложности. Все, во что мы лезем со своей опекой, начинает бурлить в смятении. Зато во снах мы оказываемся в стране великой демократии возможного, и вот там-то мы настоящие, правильные пилигримы. Туда мы отправляемся наудачу, чтобы встретить там то, что положено встретить.
— У меня есть еще вопрос.
— Вы хотите знать, знал ли путешественник, что он все это видит во сне. Если, конечно, это и впрямь был сон.
— Вы, кстати, говорили, что эту историю уже рассказывали прежде.
— Рассказывал.
— И каков же ответ?
— Вам он может не понравиться.
— Это не должно вас останавливать.
— Он задал мне тот же самый вопрос.
— Он хотел знать, сон ли это?
— Да.
— А что именно он сказал?
— Он спросил меня, видел ли я этих — ну…
— Этих людей в странных одеяниях, со свечками и так далее?
— Да.
— И…
— Ну… Таки да. Конечно.
— И вы это ему сказали.
— Я сказал ему правду.
— Но можно ж было и соврать, не так ли?
— Это зачем еще?
— Ну, если, услышав правду, он подумает, что его сон был явью…
— Очень хорошо. Вы понимаете, в чем загвоздка.
Билли наклонился в сторону, сплюнул. Устремил долгий взгляд вдаль, на север.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Мне тут особо-то рассиживаться некогда.
— Вас кто-нибудь ждет?
— Надеюсь. Мне кое с кем очень хотелось бы свидеться.
— Короче, ему хотелось взять меня в свидетели. Но во снах не бывает свидетелей. Во сне говоришь сам за себя, и точка.
— Понятно, это же сон. Вы его выдумали, увидели во сне. А значит, можете заставить его делать все, что вам вздумается.
— А где он был перед тем, как мне присниться?
— Вот вы мне это и скажите.
— Я убежден и не устану повторять это: его история такова же, как ваша или моя. То есть он из одного с нами теста. Из какого же еще-то? Если бы я сотворил его так же, как Бог делает людей, разве мог бы я не знать, что он скажет, еще до того, как он откроет рот? Или что он сделает, куда пойдет и тэ пэ? Но ведь во сне мы не знаем, что будет дальше. Мы испытываем удивление.
— Это — да.
— Так откуда же берется сновидение?
— Не знаю.
— Здесь соприкасаются два мира. Неужто вы думаете, что людям дано вызывать к жизни все что ни попадя? Пробуждать целый мир — во сне ли, въяве? Так, чтобы он дышал, чтобы в нем двигались фигуры, отражающиеся в зеркалах и осеняемые благодатью солнца? Чтобы эти фигуры жили, одухотворенные твоею радостью и твоим же отчаянием? Может ли человек быть настолько невидим себе самому? И кстати, кто тут невидим? И кому? Ты вызываешь к жизни мир, созданный Господом, и только его. Не говоря уже об этой твоей жизни, в которой такое значение придается тому, кто что делает, как бы это ни маскировалось. Изначально ее форма ковалась в бездне, и все разговоры о том, что и как могло быть иначе, бессмысленны. Из чего она может быть сделана? Где спрятана? Как можно вызвать ее появление? Вероятность совершившегося абсолютна. И тот факт, что угадать ее заранее не в нашей власти, нисколько ее не умаляет. А то, что мы способны вообразить альтернативный ход событий, не значит вообще ничего.
Кормак Маккарти — современный американский классик главного калибра, хорошо известный нашему читателю романом «Старикам тут не место» (фильм братьев Коэн по этой книге получил четыре «Оскара»). Его роман «Дорога» в 2007 году получил Пулитцеровскую премию и вот уже более трех лет остается в списках бестселлеров и не сходит с прилавков книжных магазинов.Роман «Дорога» производит неизгладимое впечатление. В какой-то степени это эмоциональный шок! Сюжет прост. После катастрофы Отец и Сын идут через выжженные земли, пересекая континент.
Кормак Маккарти — современный американский классик главного калибра, лауреат Макартуровской стипендии «За гениальность», мастер сложных переживаний и нестандартного синтаксиса, хорошо известный нашему читателю романами «Старикам тут не место» (фильм братьев Коэн по этой книге получил четыре «Оскара»), «Дорога» (получил Пулицеровскую премию и также был экранизирован) и «Кони, кони…» (получил Национальную книжную премию США и был перенесён на экран Билли Бобом Торнтоном, главные роли исполнили Мэтт Дэймон и Пенелопа Крус)
Впервые на русском — знаменитый роман Кормака Маккарти, лауреата Пулитцеровской премии 2007 года (за роман «Дорога»), Макартуровской стипендии «За гениальность», и современного американского классика главного калибра, мастера сложных переживаний и нестандартного синтаксиса. Эта жестокая притча в оболочке модернизированного вестерна была бережно перенесена на киноэкран братьями Коэн; фильм номинировался в 2008 г. на восемь «Оскаров» и получил четыре, а также собрал около сотни разнообразных премий по всему миру.Ветеран Вьетнама (в фильме его роль исполнил Джош Бролин) отправляется в техасские горы поохотиться на антилоп и обнаруживает следы бандитской разборки — мертвые тела, груз наркотиков и чемоданчик с двумя миллионами долларов.Поддавшись искушению, он забирает деньги — и вскоре вынужден спасаться бегством как от мексиканских бандитов, так и от неумолимо идущего по его следу демонического киллера (эту роль блистательно исполнил Хавьер Бардем), за которым, отставая на шаг, движется местный шериф (Томми Ли Джонс)…
Роман «Кони, кони….» ― это причудливое сочетание вестерна, героической саги и мелодрамы. Юные герои романа однажды сели на коней и, переправившись через реку, отделяющую Техас от Мексики, попадают в мифологическое пространство… Что движет ими? Попытка подростков стать настоящими мужчинами, американская страсть к перемене мест или поиски святого Грааля?
Кормак Маккарти — современный американский классик главного калибра, лауреат Макартуровской стипендии «За гениальность», мастер сложных переживаний и нестандартного синтаксиса, хорошо известный нашему читателю романами «Старикам тут не место» (фильм братьев Коэн по этой книге получил четыре «Оскара»), «Дорога» (получил Пулицеровскую премию и также был экранизирован), «Кровавый меридиан» («своего рода смесь Дантова „Ада“, „Илиады“ и „Моби Дика“», по выражению Букеровского лауреата Джона Бэнвилла) и «Кони, кони…» (получил Национальную книжную премию США и был перенесен на экран Билли Бобом Торнтоном, главные роли исполнили Мэтт Дэймон и Пенелопа Крус)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».