— Ты получила тот пакет, который был подготовлен для отправки в Сан-Франциско?
Девушка кивнула.
— Разверни его, — приказала Берта.
Дорис Фишер хорошо знала, что с Бертой лучше не спорить.
Она выдвинула ящик стола, вынула из него ножницы и взрезала по краю оберточную бумагу, в которую была упаковано посылка для отправки в фотокомпанию «Хэппи Дейз» в Сан-Франциско.
Дорис Фишер сняла оберточную бумагу с посылки. Селлерс заглянул в посылку, набитую мягкой древесной стружкой, вытащил из нее тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат и, нахмурившись, оглядел его.
— Что это такое? — спросил он.
— В нашей работе нам иногда приходится фотографировать, — пояснил я, — мне предложили эту вещь за низкую цену и я купил ее.
Еле сдерживаясь, Берта молча метнула в меня испепеляющий взгляд. Селлерс, казалось, пришел в некоторое замешательство, но затем он запустил пальцы поближе к днищу посылки. Внезапно его губы искривились в усмешке.
— Так, так, так, — торжествующе произнес он и вытащил коробку с фотобумагой размером пять на семь, — кто бы мог подумать?
Селлерс перевернул в руке коробку, другой рукой полез в карман и вытащил из него перочинный нож.
— Послушайте, — вмешался я, — это же фотобумага. Ее можно вскрыть только в затемненной комнате, в которой нет никакого света. В противном случае, она будет засвечена и станет уже негодной. Вы испортите ее. Если хотите, я закроюсь в стенном шкафу, в котором абсолютно темно, и открою коробку для вас…
— Как мило с твоей стороны, — заметил Селлерс, — мы вскроем коробку с твоей фотобумагой прямо здесь, при ярком дневном свете. Если в коробке окажется что-то такое, что не переносит дневного света, то мы позволим тебе, Коротышка, прочитать нам лекцию.
Селлерс принялся было срезать печати с коробки, но затем остановился, задумчиво посмотрел на коробку, усмехнулся и отложил перочинный нож в сторону.
— Конечно, Дональд, — заявил он, — ты не смог бы вытащить из коробки фотобумагу и затем вложить в нее пятьдесят тысяч баксов без того, чтобы не срезать печати. Ты сделал это очень умно и с помощью такого острого ножа, что ничего на коробке не заметишь. А теперь, Берта, я покажу тебе кое-что такое, что докажет двуличность твоего партнера.
Селлерс откинул крышку коробки, в которой виднелся пакет, обернутый в черную бумагу.
— Сержант, не раскрывайте эту черную бумагу, — предупредил я, — ведь в ней находится фотобумага, и свет погубит ее полностью.
Селлерс сорвал черную бумагу, швырнул ее в мусорную корзину, и, выпучив глаза, растерянно уставился на листы фотобумаги, которые, как оказалось, были в пакете.
Я старался сохранить на лице совершенно невозмутимое выражение. Хорошо, что в этот момент все внимание Фрэнка Селлерса и Берты было обращено только на фотобумагу. — Итак, — вопросительно произнесла Берта, — что, черт побери, такого интересного во всей этой фотобумаге?
Селлерс взял один лист фотобумаги, взглянул на него, внимательно присмотрелся к блестящему глянцу, покрывавшему одну сторону листа, затем перевернул его, посмотрев на матовую сторону. Таким же образом он осмотрел еще четыре листа фотобумаги.
— Черт бы меня побрал, — выругался он наконец.
Я подошел к столу и присел в кресло. Немного поколебавшись, Селлерс вновь запустил руку в посылку, вытащил из нее всю мягкую древесную стружку, разбросал ее по полу, перевернул вверх дном посылку, постучал по всем ее сторонам, словно пытаясь обнаружить в ней какой-то тайник, и затем взглянул на Берту.
— Ладно, — заявил он, — мне следовало бы знать, что этот чертов шельмец обязательно выкинет подобный номер.
— Например, какой?
— Берта, это же фальшивый пакет, — пояснил он, — не понимаешь? Это типичная приманка.
— Что ты имеешь в виду?
— Берта, для него было бы слишком глупо таскать с собой пятьдесят тысяч баксов, поскольку он чувствовал, что мы можем обо все догадаться и, конечно, обыскать его. Он решил переправить сюда пятьдесят тысяч, используя для этого законную деловую покупку, которую он совершил в Сан-Франциско. Он намного хитроумнее, чем ты себе представляешь. Он знал, что я могу позвонить тебе сюда и спросить, не получала ли ты какую-нибудь посылку из Сан-Франциско. Ты бы ответила, что да, такая посылка была только что получена, и я бы попросил тебя немедленно привезти ее в управление полиции. Возможно, я бы сам примчался сюда и вскрыл бы посылку. Но в ней я бы обнаружил только фотобумагу, которая не терпит света, и, испортив ее, я дал бы возможность этому хитроумному шельмецу нахохотаться надо мной вдоволь. Мне бы тогда пришлось выложить из собственного кармана деньги, чтобы заплатить за новую фотобумагу. А потом, пару дней спустя, сюда был бы прислан новый невзрачный пакет из Сан-Франциско. К этому времени все страсти бы улеглись и шельмец спокойно вскрыл бы пакет, вытащив из него пятьдесят тысяч баксов и радовался бы своей проделке.
— Ты хочешь сказать, что Дональд украл пятьдесят тысяч долларов? — спросила Берта.
— Не украл, — поправил ее Селлерс, — он пытается наложить свою лапу на эти пятьдесят тысяч и договориться со страховой компанией о сделке.
— Если бы вы не были столь самоуверенным, — заявил я, — вы бы не стали ставить телегу впереди лошади каждый раз, когда я начинаю расследовать дело.
