Социальное развитие регионов России: проблемы и тенденции переходного периода - [19]

Концепции «государства всеобщего благосостояния», человеческого капитала заложили основу социально ориентированной государственной политики в западноевропейских странах, особенно скандинавских. Усиливая свое воздействие на социальное развитие, государство нуждалось в оценках его результативности, а для этого требовалась система социальных индикаторов.

Исследования в этой области активизировались с 60-х годов, к середине 70-х появились системы индикаторов, как индивидуальные для разных стран, так и мевдународные. Разработанные принципы отбора индикаторов основывались на оценке их доступности, достоверности, максимального охвата направлений социального развития, обоснованности (способности отражать воздействие социальной политики).

Однако в последующий период, в связи с замедлением темпов экономического роста во многих странах, изучению социальных аспектов развития, разработке методик и систем показателей стало уделяться меньше внимания. Только с конца 80-х годов возобладал более широкий взгляд на проблему развития, последнее десятилетие века было особенно плодотворными в разработке новых подходов. Все более значимыми стали считаться такие критерии развития как широко понимаемая свобода выбора, неэкономические компоненты (экологические, политические, институциональные). Среди международных организаций первой использовала новые концептуальные подходы Программа развития ООН, начавшая с 1990 г. публиковать Доклады о человеческом развитии (Human Development Report). Позднее эту позицию стал разделять и Всемирный банк, опубликовавший Стратегию комплексного развития (Wolfenson, 1999).

Инициаторами изменения подходов выступали исследователи из развитых стран, занимающиеся проблемами качества жизни. Ими были введены новые критерии, в том числе и субъективные — не только оценки степени удовлетворения качеством жизни, но и такие трудно измеряемые индикаторы как благополучие, радость или счастье (Veenhoven, 1996). Трансформация подходов к оценке социального развития и качества жизни объясняется тем, что для высокоразвитых стран прежние критерии — материальная обеспеченность и базовые нужды — стали отходить на второй план. При этом в развивающихся странах они оставались сверхактуальными и, как следствие, нарастала несопоставимость приоритетов, показателей, полученных оценок.

В результате круг критериев социального развития расширился настолько, что принципы отбора индикаторов начали «трещать по швам» — при использовании новых подходов далеко не всегда можно найти регулярно собираемые, достоверные, полные и отражающие изменения показатели. Трудно оспаривать необходимость оценок степени удовлетворения как критерия социального развития — человек может чувствовать себя счастливым и без горячей воды, и с минимумом денег. Но пренебрежение методическими и информационными ограничениями создает условия для некорректных, политически ангажированных и спекулятивных оценок.

Помимо расширения числа критериев, в последнее десятилетие выросло внимание исследователей и общества к разнообразным межстрановым и межрегиональным сопоставлениям для оценки развития. Это объективная тенденция, рожденная информационной революцией и глобализацией. Актуальность этого направления привела в 90-е годы к количественному росту исследований по методологии и методике измерений и сопоставлений. Изучению уровня и качества жизни, измерению их характеристик, анализу применимости отдельных групп показателей для международных сопоставлений и оценки социально-экономической политики посвящена обширная литература. Исследователей, занимающихся этими вопросами, объединяет Международное общество исследований качества жизни — International Society for Quality-of-Life Studies (ISQOLS)^8.

Но оценочный «бум» также породил множество сомнительных рейтингов, достаточно известны такие интегральные показатели как индекс коррупции, рассчитываемый Transparency International^{9, или индекс качества государственного управления. Они отличаются спорностью результатов из-за не вполне корректных методов отбора компонентов, низкой достоверности показателей, широкого использования экспертных оценок или нерепрезентативных социологических данных. Подобные «болезни роста» существуют и в измерениях социального развития, они являются неизбежным следствием растущей востребованности количественных оценок и сопоставлений.}

Трудности сопоставлений объективны, они не связаны только с «болезнями роста». Методические проблемы выбора и агрегирования индикаторов крайне сложны, очевидного пути для их разрешения не существует, поскольку выбор, даже будучи логически обоснованным, методически и статистически корректным, всегда субъективен. В связи с этим многие исследователи считают разработку комплексных индексов в принципе некорректной из-за неустранимости методических проблем. Этой проблеме и анализу накопленного методического опыта международных сопоставлений посвящен отдельный раздел главы.

2.1.2. Функиии измерений и сопоставлений

Зарубежные подходы помогают выявить еще одну методологическую проблему, которая пока недооценивается. Системы индикаторов и методы их измерения должны основываться не только на выбранных критериях, но и на выполняемой функции — с какой целью проводятся измерения и сопоставления и кому они адресуются. Функциональный выбор индикаторов может основываться на трех подходах: целевом, структурном и адресном.