Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса - [44]

Следует отметить, что этот аспект разработан еще далеко недостаточно, что в этом направлении в целом, в аналитических подходах «от науки», преобладают все-таки общие соображения и утверждения относительно того, что рациональность здравого смысла не ограничена лишь областью узко понимаемой повседневности (бытом, индивидуальной жизненной практикой и др.), а выходит в широкую область самых разных общезначимых проблем, от научных до социальных. Специфика же рациональности сферы обыденного сознания и знания на конкретном фактическом материале освещена значительно слабее. Возможно, в этом также проявились отголоски имевшей место недооценки обыденного сознания и знания, здравого смысла, в частности в философии.

Для второго направления трактовки обыденного знания характерно введение в философские рассуждения присущих обыденному сознанию нерационализирован-ных представлений и чувствований с целью найти «иное» измерение действительности и понять ее как «жизненный мир» и человеческое существование. Это направление наиболее ярко проявилось в философии экзистенциализма, феноменологии Э.Гуссерля и др., включивших анализ повседневного опыта в свои теоретические концепции. Ломая традицию Нового времени в целом критической оценки обыденного сознания и знания, представители этого направления исходили из того, что идущий от Декарта «классический» способ теоретизирования с его резким противопоставлением объекта и субъекта и приоритетом объекта привел к пренебрежению ценностями и ценностными аспектами человеческого бытия и познания, которые не могут быть выявлены и усвоены без исследования укорененности их в культуре, в структуре человеческого бытия, повседневного человеческого опыта и общения. Теперь именно эти последние становятся предметом пристального внимания, а научное познание и его роль в формировании мировоззрения и мироориентации человека перемещается на второй план.

Представления об естественной коммуникации и обыденном знании Ю. Хабермаса во многом опираются на положения его предшественников и современников этого, условно говоря, второго направления, но не сводятся к ним и имеют свои особенности. Философ дает социокультурный анализ этих форм и рассматривает их прежде всего как воплощение и отражение мировоззрения человека, его взглядов, убеждений, верований, а также ценностей и ориентаций в повседневной жизни. Обыденное знание и естественная коммуникация предстают в его интерпретации как уходящие корнями в многовековую историю культуры, как выполняющие важные социально-культурные функции и являющиеся, в сущности, основой существования человека в мире, его социального бытия.

В общем-то, такое понимание и оценка роли обыденного знания и естественной коммуникации не новы, а восходят еще к античности, в которой эти формы сознания и действия понимались достаточно многообразно, в том числе и как практический разум, всеобщее и общедоступное знание, а также как «механизм» формирования общественного мнения. Во многом позиция Ю. Хабермаса близка и просветительской своей верой не только в разум, но и в мировоззренческий здравый смысл («Sensus communis»), с позиций которого просветителями велась борьба со средневековой религией, схоластикой и догматизмом за свободное развитие мысли и языка. Причем последнему придавалось особое значение: имеется большое число работ просветителей, специально посвященных идеям развития языка, который бы отвечал запросам Нового времени и насущным жизненным потребностям. Требования ясности и точности выражений, выработки понятного философского стиля, а также развития родного национального языка, а не латыни в качестве языка науки не только провозглашались, но и осуществлялись на практике плеядой виднейших философов и писателей. Несомненно, что Ю. Хабермас развивает эти идеи на современном этапе существования «проекта модерна», выдвинутого просветителями.

Но суть дела в том, что в отличие от многих современных концепций Ю. Хабермас не только констатирует тот факт, что обыденное знание и естественная коммуникация являются социально-культурными феноменами и определяются уровнем социального развития, накопленным духовно-практическим опытом, в том числе развитием науки и т. д., что стало общим местом во многих работах, но пытается проанализировать их в свете современной социальной практики, выразить их смысл и функции в социальных понятиях и категориях и главное — рассмотреть вопрос о их пригодности (состоятельности) в качестве критерия рациональности, разумного, правильного (адекватного, по терминологии автора) суждения о современной общественной жизни. Сам философ отвечает на этот вопрос положительно, и его аргументацию можно изложить следующим образом.

1). В обыденном сознании и естественной коммуникации образуются и проявляются разные формы мировоззренческих убеждений, мировоззренческий здравый смысл, который формирует представления человека о характере действительности, «жизненном мире» как целостной социальной практике людей, — в отличие от аналитически расчлененной картины мира, создаваемой естествознанием и либо догматизированным, либо сциентистским обществознанием. Этот синкретизм как способность воспринимать мир целостно, в единстве когнитивных, моральных и оценочных суждений, рассматривается как важнейший компонент коммуникативной рациональности, разработка которой и является главной целью философа.