Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль - [174]

Помещичьи дома прячутся в старинных парках.

В одном из них — его недавно занимал оберштурмфюрер СС — тяжелая мебель красного дерева, бархатные портьеры. Большой зал — гостиная с высокими окнами в сад, зеркалами в простенках и роскошным роялем. В золотой раме висит портрет старого фельдмаршала Гинденбурга с дарственной надписью. Рядом с портретом красуется поощрительная грамота: Георгу Земрау за успехи в области земледелия и животноводства.

В других просторных комнатах — гардеробы, забитые одеждой, буфеты с дорогой посудой и столовым серебром, на стенах картины в тяжелых золоченых рамах, рога оленей и чучела кабаньих морд, гобелены охотничьей тематики, красивые дорогие ковры на стенах и на полах, самодельные коврики. На коврике вышито: «Ordnung in dem Haus ist Ordnung in dem Staat» — «Порядок в доме — порядок в государстве». В кабинете массивный стол с резными ножками, стулья с высокими резными спинками под стать столу, в углу патефон и тумба с пластинками, радиоприемник. Над письменным столом — две символические картины. На одной — Бисмарк и Мольтке диктуют условия мира разбитым под Седаном в 1870 году французским генералам; на другой — современный огромный немецкий танк с белыми крестами давит гусеницами русских женщин и детей на улице пылающей деревни. Это была зарисовка младшего сына помещика: он был художником и рисовал с натуры. Во всю стену книжные шкафы, забитые книгами с дорогими по виду корешками. На видном месте стоит томик стихов фашистских поэтов. Сборник открывается стихотворением «Nach Osten!» — «На Восток!» — так они называли Россию:

Мы хотим идти в Остланд, в страну Востока...

Мы пройдем через русские степи.

Мы потопим в крови всякого,

Кто встанет на нашем пути...

В Остланде мы добудем хорошие дома

И каждый день мы будем есть вдоволь,

Будем пить вино и пиво —

Много вина и много пива… На видном месте — «зиппенбух» — родословная книга, которую обязана была вести каждая арийская семья. В спальне — кружевные занавески, в алькове — огромные, широченные, словно кузов пятитонки, кровати, шелковые покрывала и шелковое прохладное белье, пуховые атласные перины вместо одеяла.

Над кроватями тоже коврики с вышитыми изречениями:

«Zweimal in der Woche ist nicht schadlich weder dir noch mir» — «Два раза в неделю не вредит ни тебе, ни мне».

«Wie man sich bettet, so schl (аft man» — «Как постелишь, так и поспишь».

«Die liebe und der Suff, die regen den Menschenuff» — «Две вещи волнуют человека: любовь и выпивка».

Везде огромное количество фотографий: висят на стенах, стоят на столах и столиках, валяются в комнатах на полу. Они запечатлели роскошную жизнь обитателей: оберштурмфюрер в окружении женщин в фантастических туалетах; слуги прислуживают им у стола — наливают вино; на охоте; и, конечно, портрет крупного щеголеватого мужчины с моноклем и тщательно расчесанным пробором, в полной парадной фашистской форме, с вытянутой вперед правой рукой, левая прижата к сердцу, на среднем и безымянном пальцах перстни, и под фотографией подпись — клятва-долг немца перед фюрером и Великогерманией: «Unsere Treue und unser Glaube —das ist unsere Ehre und unser Sieg» — «Наша верность и наша вера — это наша честь и наша победа». Казалось, что забота о собственной наружности составляет главное занятие этого холеного немца.

В кухне сверкает много начищенной посуды, развешенной по стенам, и рекомендации по здоровому образу жизни:

«Gut gekaut ist halb verolaut» — «Хорошо прожевал — наполовину переварил».

«Nach dem Essen sjllest du stechen oder tousend Schritten gehen» — «После еды постой или пройди тысячу шагов».

На салфетке, покрывающей кухонный столик, вышит крестиком стихотворный текст:

Не хлебом единым будет жив человек,

Но... также мясом и вином.

Кладовки и подвалы полны всякой снеди, копчений, домашних консервов, ящики сардин, ящики с повидлом, французским коньяком «Аквавита», французскими и немецкими винами.

Распорядок быта высокопоставленного немца и во время войны был незыблем:

Табак: с утра — сигарета, на работе — трубка, вечером — сигара.

Одежда: домашние туфли из верблюжьей шерсти неяркого цвета. Хорошая, просторная куртка, темно-вишневая или орехово-коричневая, из вельвета или бархата.

Питание: завтрак обязательно легкий — яйцо всмятку, немного масла, ветчина, копченая рыба, ни капли алкоголя. Среди дня — ланч — с хорошим куском мяса, зеленью и рюмочкой коньяка и, разумеется, кофе мокко побольше. Обед поздно, дома — форшпайзен (закуска), пиво, суп, мясо или рыба.

Вот такие апартаменты — таких он дома и представить себе не мог — оказались в распоряжении командира дивизии.

Оказавшись на территории Германии после четырех лет кровопролитной, жестокой войны, разрухи, голода, бойцы и офицеры Красной Армии, к своему удивлению, увидели богатые и сытые хозяйства немецких фермеров, отлично организованное сельское хозяйство, невиданную сельскохозяйственную и бытовую технику, бетонированные скотные дворы, шоссейные дороги, проложенные от деревни к деревне, автострады для восьми или десяти идущих в ряд машин; увидели в берлинских предместьях и дачных районах шикарные двух- и трехэтажные собственные дома с электричеством, газом, ванными и великолепно возделанными садами.