Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль - [109]

Мне хочется остаться дня на два в Днепропетровске, осмотреть город и побывать на Днепре. Но у деда мысль одна: «Домой!» Не без труда уговариваю его, что сегодня уехать не удастся, и бредем в город за покупками. Он меня раздражает на каждом шагу. Пока я покупаю галоши и селедки, дед сидит в тени на бульваре.

Наша попытка перебраться из общежития в гостиницу Дома колхозников успехом не увенчалась. Сидим в ожидании час с лишком, тут же мучается на стуле старик-бандурист. У него на нервной почве закрылся пищевод, и питаться ему приходится через трубку, в которую он проталкивает разжеванную пищу. Не жизнь, а мука. Сам он из Херсона, родных не имеет, и вот блукает по белу свету. Еще до революции окончил сельскохозяйственный институт в Петербурге, работал агрономом. Петь под бандуру начал на старости лет, совсем недавно. Говорит мудро и удивительно чисто. Эта разъездная работа приносит ему «моральное удовлетворение». «Чуткий» директор Дома колхозников еще рано утром обещал ему «через полчаса» койку, и эти полчаса длятся уже 8 часов.

Наконец в пятом часу дежурная возвращается от директора и объявляет, что, кроме старика-бандуриста, оформлять никого не будут: «бронь обкома». И мы с дедом возвращаемся в общежитие.

Утром встаем рано и отправляемся на вокзал. Уехать трудно, в первую очередь отправляют транзитных пассажиров, военных, студентов и т. д. Потолкавшись здесь около часа, садимся с дедом в пригородный поезд Днепропетровск — Пятихатки. Деду лишь бы ехать! Едем в красном уголке, вагоне, оборудованном столиками; пассажиры в основном рабочие и служащие с заводов в окрестностях Днепропетровска. Поезд стоит у каждого телеграфного столба, и в Пятихатки мы попадаем к часу дня.

Далее решаем ехать товарными составами. Прохаживаемся неподалеку от одного и, когда паровоз, опробовав тормоза, дает отправной гудок, садимся, спросив разрешения у поездного мастера. Два смежных тормоза — мечта! Правда тут же вскакивают еще двое: один едет в отпуск, а другой — неразвитый сельский парень с продолговатым большим лицом возвращается из Днепродзержинска: он был завербован на работу, однако обнаружилась путаница в документах и его отослали домой. Завод ему не понравился и он решил туда не возвращаться.

Только состав тронулся, к нам на тормоз вскакивает молодой парень в железнодорожной фуражке, грязном плаще, с фонарем и шинелью. «Куда сели?» — кричит он. Я объясняю, что с разрешения поездного мастера. «А почему он вас к себе на тормоз не посадил?» — зло говорит парень. Он оказывается главным кондуктором и притом, как оказалось позднее, очень добродушным и откровенным малым. Разговорились. Из-за ветра и стука колес нам приходится кричать, и у меня вскоре садится голос. Он 1927 года рождения, служил в конвойных войсках, немало поездил и уже третий год работает кондуктором. Откровенен, все время улыбается, выказывая верхние крупные зубы и десны.

Поезд то медленно тянет на подъеме, то мчится не хуже скорого, и угольная пыль с платформ вихрится в воздухе, лезет в глаза, нос и горло. Дед чувствует себя неплохо, угощает «вербованного» хлопца черствой булкой и заметно повеселел. Кондуктор рассказывает мне о своей работе, о том, что поезда с насыпным грузом (уголь, песок и др.) не охраняются, а потом вдруг, улыбаясь, спрашивает, кто я, и документы. «Может, вы из тех, что за это? А я-то разговорился…» Я смеюсь, успокаиваю его, и без всяких приключений мы приезжаем в товарный парк ст. Знаменка. Дальше решаю ехать так же. Подходим к одному составу, но рабочие-осмотрщики не говорят, куда он идет, а один предупреждает, чтобы мы уходили, а то нас «заберут и сведут куда надо».

Мы все же садимся на одну из платформ с грузом (большой ящик) на экспорт. Кроме нас на платформе молодой инвалид с одной ногой и бывалая женщина, якобы жена, сидевшая, по ее словам, «по указу, по первому разу». Едем, сами не зная, куда идет поезд, и все же почти не сомневаясь, что следуем в Кировоград. На первой же остановке к нам подходит тот, что грозил, и требует, чтобы мы слезли, но мы и не думаем. Затем подходят пожилой мужчина, главный кондуктор, и молоденький, круглощекий парень, поездной мастер, и тоже требуют слезть с платформы. Я вяло отговариваюсь, а старик, как всегда, сулит им деньги. Нам грозят охраной, и я отвечаю, что согласен в Кировограде идти в охрану или куда еще.

Главный и мастер звонят в Кировоград, сообщают, что мы едем на платформе, не желаем слезать, и просят охрану встретить состав в парке. Я это слышу вполуха, а когда эшелон трогается, инвалид мне все пересказывает. Решаю слезть на смежной с Кировоградом станции — Канатово. А если там не остановится?..

Тогда — что будет!

В Канатово поезд останавливается, мы слезаем и подходим к паровозу умыться. Разговорились с машинистом, он советует: перед Кировоградом поезд идет тихо, поэтому можно соскочить. Несмотря на возражения деда решаю ехать, и мы садимся на закрытый тормоз в голове состава. Не без волнения ждем тихого хода. Вот уже виден город, мы уже на разъезде, но как шибко идет поезд! Но надо прыгать! Я спрыгиваю первый, отбивая ноги и голову, но не падаю и даже успеваю на лету подхватить кошелку. Дед, стоя на подножке, спускается как можно ниже и прыгает молодцом. Мимо проходит состав, мы видим и главного, и мастера, хочется показать им дулю.