Сочинения - [19]

Givors, 10. X <19>22

Танечке Потаповой («Твоей скорби коснуться не смею…») [145]

Твоей скорби коснуться не смею…

Осторожно к тебе подойду,

Ничего не скажу, онемею…

Но холодные руки согрею

И с тобой, одинокой, пойду…

И украдкой смотреть я не стану,

Если будешь беззвучно рыдать…

Только вдруг — бесконечно устану…

Отвернусь. Затаю свою рану.

Буду рядом скорбеть и молчать…

И когда на осенней аллее

Незабвенного будешь ты звать…

От любви, от печали бледнея,

Я сожму твои руки сильнее…

Ничего не сумею сказать.

3. XI. 1922

«Сыграла… Уронила руки…»

Сыграла… Уронила руки.

Ушла надолго. Замер звук…

Но помнят клавиши в разлуке

Прикосновенье хрупких рук…

Так ты души моей коснулась,

Так улыбнулась… И ушла…

Забуду ль, как душа взметнулась?..

…Поют мои колокола…

3. XI.1922

Последнему человеку («Да, завтра станет настоящим…»)

Да, завтра станет настоящим,

И — настоящего уж нет…

Так миг летит звеном звенящим

В цепи неисчислимых лет…

И без конца, и без начала

Века промчатся над землей,

И будет — смерти покрывало,

И вижу — кончен род людской.

И смежишь ты устало очи,

Мой дальний брат, потомок мой…

Не станет день земной короче

И солнца не угаснет зной…

И над пустыми городами,

Где ты страдал, любил и жил,

Все так же тихими ночами

Скользнут лучи святых светил.

И будет тихо над землею,

Где счастья ты не мог сберечь…

Но жизнь могучею рекою

Все так же в вечность будет течь…

И ветер вольный не покинет

Ее отрадных берегов,

И небо в трауре не сдвинет

Своих глубинных куполов.

3. XI <19>22

«Небо пылало. Сердце — в огне…»

Небо пылало. Сердце — в огне.

Поднял забрало. Мчусь на коне.

Пламенем грива! Скоком, да вскачь!

Шалый, игривый! Эй, не артачь!

Скован доспехом. Звоном одет —

Крикну! И смехом — эхо в ответ…

Зореньку смело — прямо на щит!

Славное дело! Щит мой горит!

Брачный подарок статной — заря…

Ярок и жарок свет алтаря…

Вон уже далече терем блестит…

Вздрогнули плечи. Конь мой летит…

Кто это в белом, слышу, запел?

Раньше был смелым. Вдруг — оробел.

Ты ли мелькаешь? Ты ли поешь?

Косы сплетаешь? Верного ждешь?

Я ль твой желанный? Я ль твой жених?

Жданный и званный. Молод и лих.

Мне ли с тобою — зори хранить?

Ринутся к бою? Мир покорить?

Givors, 6. XI <19>22

На смерть Е.М. Тимофеева («Над твоею, товарищ, могилой…»)

Над твоею, товарищ, могилой

Мы не будем бессильно рыдать, —

Ты отдал свою душу для Милой —

Краше смерти не можно желать…

Палачи не убили лихие,

Встарь тебя не сгубил государь, —

Ты распял себя сам за Россию,

Сам взошел на священный алтарь…

И горит твое чистое дело,

Предвещая желанный восход…

— Скоро, скоро за правое дело

Возмущенный восстанет народ…

10. XII. <19>22

Сестричке («Не ты ли пела между строчек…»)

Не ты ли пела между строчек

Моих взволнованных стихов

И нежный голубой цветочек

Вложила в ритмы моих слов?..

И он расцвел благоуханно

И сердце голубело им,

Когда в душе стонала рана

И был нечистым я томим…

Я помню — в ночи искушений,

Когда все — муки, мрак и муть,

Ты приходила, чистый гений,

Чтоб мог спокойно я уснуть…

На край садилася постели,

Вся в белом, светлая, как сон,

И золотой твоей свирели

Мне слышен был чудесный звон…

И пара крылышек светилась

За тонкой девичьей спиной…

Я засыпал, а ты молилась,

Я улетал, и ты со мной…

И вдохновенными устами

Ты пела над больной землей

О том, что Бог всегда над нами,

Бог милосердный и святой.

И в небе, где Творец так близок,

Ты зажигала для людей,

Для тех, кто безотрадно низок,

Созвездья трепетных свечей…

И этих свечек было много,

И в каждой трепетала ты,

И в каждой был огонь от Бога

И непорочные мечты…

Melun, 31.X <19>23

«Там, за соснами, — небо колышется…»

Там, за соснами, — небо колышется,

Умирая, томится закат…

Как с тобою отрадно мне дышится,

Божий мир как чудесно богат…

Под ногами червонные ворохи,

Тихим звоном наполнен весь лес…

И осенние дороги шорохи

В ожидании светлых чудес…

Мы забыли про сказки суровые,

Мы ушли в голубую мечту…

Ясно в сердце… Стихи мои новые,

Если хочешь, спокойно прочту…

Или песнь о заре воскресающей,

Освящающей душу мою,

Озаренной, прекрасной, мечтающей —

Я тебе вдохновенно спою…

Эту песнь, эту песню, ликующий,

Я услышал с родных берегов,

И не мой этот голос волнующий,

Не моя эта музыка слов…

Оборву… Замолчим, очарованы…

Только сердце не сможет не петь…

И, в закатные лары закованы,

Будут острые сосны звенеть…

И душа сохранит для дерзающих,

Для холодных, глухих вечеров

Эти отблески зорь расцветающих,

Сокровенные отзвуки слов…

Melun, 31.X <19>23

«В отроческие годы откровенья…»

В отроческие годы откровенья

Я страстно ждал и верил, что придет

Пророчески вещанное мгновенье

И ангелов услышу я полет…

И шли года. И вот, теперь в изгнаньи

Отверженный брожу среди чужих,

И лишь в душе, отточенной страданьем

Все строже и острей звенит мой бедный стих…

И каждый день, свершая подвиг трудный,

Живу, молюсь, страдаю и горю,

Но неба чуждого свет непосильно-скудный

Не светлую вещает мне зарю…

Меж двух ночей короткий день случайный —

Проходит жизнь… Мне душно на земле…

Я в мир пришел, искатель древней тайны…

Уйду — слепой… И растворюсь во мгле…

Melun, 17. XI <19>23

В Лувре («В сердце опять серебристо запели…»)

В сердце опять серебристо запели

Струны святой красоты…

Смотрит со стен голубой Боттичелли

В облаке светлой мечты…

Молится кротко с Младенцем Мадонна,