Сочинения - [18]

Шрифт
Интервал

Мой в звоны обращен металл…
…Я помню долгих лет страданье,
Мое качанье в пустоте,
Над башней сонное молчанье
Иль похоронное рыданье
И порыванье к красоте…
Я утром звал людей к молитве,
А сам молиться не умел,
Я бил набат в пожаре, в битве,
Я звал людей к трудам и жнитве,
Но звонко никогда не пел…
И вдруг — я помню час священный —
На башню поднялась Она,
Покрыта мантией смиренной…
И на груди — цветок нетленный,
В очах — безумная весна…
Она слегка меня коснулась
Своею светлою рукой
И так безбрежно улыбнулась,
Как будто небо развернулось
Над морем утренней зарей…
И стан ее был стройно-тонок
И руки — чистые, как снег…
И стал я чистым, как ребенок,
И стон мой сделался так звонок,
Как песнь любви, порыва, нег…
…Внимайте, звезды голубые
В тумане солнечных плеяд!
Внимайте, люди! Я простые
Вам буду песни петь святые,
Как свят простой Ее наряд…
Givors, 7.IХ <19>22

«Ах, музыка в душе моей…»[141]

Ах, музыка в душе моей,
И я, натянутой струною, —
Пою, пою, как соловей
Поет влюбленный под луною…
Чудесней песни в мире нет!
Нет в роще соловья такого!
Ведь я влюблен!
Ведь я поэт!
И все вокруг так ново-ново…
Ах, музыка в душе… Как стон!..
Я — скрипка с тонкими струнами,
А ты — смычок… И бог над нами
С улыбкой держит камертон…
8. IX <19>22

Черный сонет («Ужасное, уродливое время…»)[142]

Ужасное, уродливое время…
Как страшно жить! И не грешно ль любить?..
Кто черное посеял в мире семя?
Кто брату брата повелел избить?..
Позор. Война. Насилье. Кровь. И голод…
И трупы, трупы, трупы — без числа…
О, Господи! Зачем Твой день так золот,
Но так Твоя десница тяжела?..
Безмерная распущена стихия…
От ящика Пандоры снят затвор,
И гады вышли на земной простор…
Во тьме вампир над миром бьет крылом,
И там, где был наш, братья, общий дом, —
Кресты, кресты!.. Ты — кладбище, Россия!..
10. IX <19>22

«Четыре ветра надо мною…»

Четыре ветра надо мною,
Четыре голоса во мне,
Но лишь один поет струною,
Дрожащей в яви и во сне…
И первый голос — ветер южный,
Второй — оттуда, где закат,
Полярный третий, белый, вьюжный,
Но лишь четвертому я брат…
В степях далекого Востока,
Над нивой родины моей
Он веял вольно, одиноко
Среди удушливых ночей…
В глухие избы он врывался,
Над мертвым городом летел,
Он скорбью русской напитался
И русским голосом запел…
Когда, звенящий кандалами,
Он пролетает надо мной,
Он сыплет черными цветами
И дышит дальнею весной…
И мне, бредущему с котомкой
На неприютном берегу,
Приносит грезу-незнакомку…
— Ее я свято берегу…
Givors, 11.IX <19>22

Теремок («…Ворожила, сторожила…»)[143]

…Ворожила, сторожила
У морозного крыльца,
Вилась, билась да кружила
Средь метельного кольца…
…И метелица рыдала
под окном,
И колдунья ведьмовала
об одном…
Космы серые, как клочья
от пурги,
Рот с клыком — змеи жесточе
у Яги.
И глаза ее — колючи,
нос — юла,
Руки цепкие, как крючья
и клюка…
И грозила причитала
у дверей
И на помощь призывала
всех зверей…
Снежной пряжей покрывала
белый дом
И ковала, окружала
синим льдом…
И мятежная метелица
мела,
Снеговые ожерельица
плела.
И метелица кружила
кружева,
И колдунья ворожила —
чуть жива…
…Эй, злей!
Ведьма, вей!
Силы всей
Не жалей!..
Колдовская Яга,
Костяная Нога,
Ты согнись в три рога!..
Закрутись
В три кольца!..
…Отойди
От крыльца!..
— Мне все нипочем,
Свят, крепок мой дом,
— Я с Ней — за окном!..
…Я повесил на оконце
Три звезды, Луну и Солнце,
Нет здесь земного угла.
…Занавешено оконце,
Светят звезды, месяц, Солнце,
А снаружи — стужи, мгла…
…Свят, свят теремок,
Запер дверь на замок…
…На руке моей колечко —
всех светлей,
На устах моих словечко —
всех милей…
И со мной — моя Царевна,
как весна,
И душа моя напевна
и ясна…
И я сам теперь могучий
чародей,
Не страшны метель и тучи,
Я — с Ней!..
…А Она смеялась тихо
У узорного окна…
…За стеной ходило Лихо
И метель была грозна…
17. IХ <19>22

«Знаю — петь нельзя, не любя…»

Знаю — петь нельзя, не любя,
И любить невозможно без муки…
Дай мне, Ангел, видеть Тебя,
Я хочу целовать Твои руки…
Посмотри. Туман надо мной…
Я забыл — улыбаются ль зори?
Два крыла расправь за спиной,
Два луча засвети в моем взоре…
Освяти меня чистотой,
Белый Ангел, склонись надо мною…
Я дышать хочу красотой —
Посмотри — я над топью гнилою…
20. IX <19>22

«На нити грезы серебристой…»[144]

На нити грезы серебристой
Низать жемчужные слова
И паутинкой шелковистой
Вязать узорно кружева…
И вдруг — не чуять, что тоскую,
И свить в волнистую вуаль
Души прозрачной голубую
И голубеющую даль…
Когда же вечер синеглазый
Неслышной поступью пройдет,
На нем сосчитывать алмазы
И в сад сойти, где кто-то ждет…
И в бледно-матовые руки
Отдать Ей душу и мечты…
И слушать неземные звуки
В благоуханьи красоты…
29. IX <19>22

Осенняя песня («Год цвела моя греза лучистая…»)

Год цвела моя греза лучистая,
Там теперь заколдованный сад…
Снова осень пришла хрупколистая…
Не хочу оглянуться назад…
Снова осень. И небо усталое.
Пурпур. Золото. Бронза лесов…
И былое — опять небывалое…
Не хочу вспоминать своих снов…
Но когда под ногою рассеянной
Тонкий лист захрустит, зашуршит, —
Неизжитою грезой обвеянный,
Я молюся. И сердце скорбит…
И невольным волненьем охваченный,
Снова грезе я верить готов —
В час осенний, в час Богом назначенный
Не мелькнешь ли ты там, у кустов?
Но неслышны шаги запоздалые…
Тишина. Глубина. Нагота.
Осень спрятала крылья усталые
И больная со мной красота…

Рекомендуем почитать
Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Говорит Черный Лось

Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.


Моя бульварная жизнь

Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.


Скобелев: исторический портрет

Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.


Подводники атакуют

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».