Сочинения - [10]

Шрифт
Интервал

— Теперь ты плачешь, горькая Россия!
Сплетается народная молва…
Твой первый сын… Ты помнишь, как тревожно
Он звал тебя в разливе нежных строк…
Ты изменила образ непреложный,
В сырую ночь ушла… И умер Блок.
И сын второй, рожденный для отваги
Тот воин, собиратель жемчугов…
В каком теперь покоится овраге
У ног твоих сраженный Гумилев?
Россия, невозможная Россия,
Что думаешь, куда идешь? Зачем?
— Опять взыграла темная стихия,
Твой третий сын невозвратимо нем…
Пьянея молодостью удалою,
Он распевал, как птица на лету,
С твоей дружил унылою землею,
Твою хранил огромную мечту…
Но ты, Россия — сказочное слово!
Но ты, Россия — «собственная стать»…
Сын изнемог, а для тебя не ново
Еловый гроб к погосту провожать…
Так растеряешь ты, не замечая,
Так лучших потеряешь ты детей,
Печальная, любимая, больная,
Неласковая между матерей.
И, может быть, в безвестной деревушке
Уже теперь какой-то мальчуган,
Другой Сергей — быть может, новый Пушкин —
Отмечен русской кличкой — хулиган.
И гонит на твои поля нагие
Стада коров и смотрит на ворон…
Россия, непонятная Россия,
Ужель — и он?
1926

«Когда-нибудь в неизмеримый час…»

Когда-нибудь в неизмеримый час
Неутолимого существованья,
Мой нежный друг, я знаю — без прикрас
Предстанет мне холодный призрак знанья.
Предстанет он, и я увижу вдруг
Другими, настоящими глазами
Весь этот мир простой и строгий круг,
Где ты и я, с землей и с небесами…
Мой милый друг, да будет мне дано
В тот страшный час не увидать предела…
Пусть навсегда во тьме таится дно,
Которое душа познать хотела.

«Ты сожжена, последняя страница…»[105]

Ты сожжена, последняя страница
Страшнейшего наследия души…
Бездушная не дрогнула столица,
Не закричит никто — «пожар! туши!»
Развеял ветер горестную сажу,
Служанка утром пепел подмела…
Так над собой чудовищную кражу
Душа свершила и в зарю ушла…
О, мгла земли… Сон мира непробуден,
Сон человечества уныл и сер…
О, Гоголь, он мучителен, он труден
Твой подвиг, твой пленительный пример…

Башенка[106]

Я начал строить. Но не так,
Как в этом мире шалом, —
Сначала крышу и чердак,
А заключу подвалом…
Растут прямые этажи
Не к небесам, а к низу —
Какому странному, скажи,
Подвержены капризу?
Здесь будет все наоборот,
Но, клятвенное слово,
Окончу скоро я, и вот —
Заложена основа…
Красуйся, башенка, и стой,
Переживая сроки —
Так строятся в душе живой
Стихов прямые строки…

Шахматы[107]

На жертвенном поле
Ходом коня
Несется неволя
И носит меня.
На черное ступит
И к белому — прочь…
Так падают трупом
То утро, то ночь…
Дорогой кривою
Несет меня боль
Ко вражьему строю,
Где черный король.
Он грозен. Он хочет…
О, конь, поверни…
Последние ночи,
Предсмертные дни…

Кашалот[108]

Как под утренним туманом,
Две струи пустив фонтаном,
Выплыл в море кашалот,
Раздувая свой живот.
А ему навстречу с юга
Кашалотова подруга
Шоколадная плыла —
Шаловливая была…
Повстречались эти души,
Поженились эти туши —
Волны по морю пошли,
Погибали корабли…
А на ложе бурных нег
Тихий, кроткий падал снег…
— И приснится же такое
Происшествие морское…

Стихи о сапогах[109]

Поэты говорят в стихах
О девушках голубооких,
А я хочу — о сапогах,
О русских сапогах высоких.
Мои печальные друзья,
Земные странствия убоги,
Но обойтись без вас нельзя —
Куда девать бы мог я ноги?
Как пятиглазые кроты,
Они с утра на нас взирают
И осторожно проползают
В колодцы вашей темноты.
И день-деньской, скрипя уныло,
Покорны прихоти людской,
Два ваших негритянских рыла
В грязи волочатся со мной.
Когда же ночью на постели
Я сплю, а ветер за окном
Наигрывает на свирели —
Вам отдых под моим столом.
И сны мои о белой розе,
А вы, обнявшись, на земле
В смешной и неуклюжей позе
Лежите рядышком во мгле.
И лошадиными боками
Вбирая мрак и тишину,
Во сне вы видите — ногами
Я лезу в вашу глубину.
— Так спят в доверии и дружбе
Супруги. Им один закон.
И сон его о тяжкой службе
И у нее такой же сон.

Гроза

Могучий ветер бушевал,
Пронзая выспреннюю кручу,
Он тучу розовую гнал,
Преследовал младую тучу…
Она бежала в синеву
От ненавистного объятья
И в страхе прятала главу
В развеянные клочья платья.
Когда же близко за собой
Она почуяла вандала —
Обволокнулась пеленой
И от обиды зарыдала…
…………………………..
Косые полосы воды
Не мало затопили грядок…
Гром грохотал на все лады
О том, что в мире непорядок.
Сверкнула молния в руках
Сереброрунного Перуна
И на мгновенье в небесах
Все стало призрачно и лунно.
А ветер, горестный удел
Кляня за злую неудачу,
Насквозь промоченный летел
Лишенный силы, наудачу.
— Ах, неба грубого закон
Мечте мешает воплотиться…
И в трубы забивался он,
Чтоб отдохнуть и посушиться…

Прогулка, истинное происшествие («Спускались сумерки. Дождь лил, как из ведра…»)

Спускались сумерки. Дождь лил, как из ведра.
Я шел без зонтика. Мне было мокнуть мило.
Соломенная шляпа у бедра
В руке рассеянной грустила.
А кляча на углу у фонаря
Глаза слипала и мотала гривой.
Она дремала. Снилась ей заря…
Я подошел и прошептал шутливо:
«И ты дружок! Иль вспоминаешь ты,
Что предки — шаловливые кентавры
Имели чудом руки и персты
И в жизни пожинали лавры»…
И темный взгляд из-под седых бровей
Она открыла и чихнула страстно…
Я отскочил и, поклонившись ей:
«Сударыня, и говорить опасно!»
…Спускались сумерки. Дождь лил как из ведра.
Я шел веселый, молодой и зрячий…
О, поворот милосского бедра,

Рекомендуем почитать
Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Говорит Черный Лось

Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.


Моя бульварная жизнь

Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.


Скобелев: исторический портрет

Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.


Подводники атакуют

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».