Собственная жена - [3]

И вот у него была куча денег, да сынок интеллектом не вышел, языка не мог осилить.

А моя дочь талантлива, да папа беден.

В общем, он заявил мне, что фирма не может обучать детей сотрудников. Тогда она разорится, – так сказал шеф.

Выходя от него, я невольно подумал, что на те деньги, которые он крадёт у фирмы, можно выучить десяток детей.

Вечером жена встречала меня на кухне. Она была мрачнее обычного.

Она долго смотрела на меня сквозь клубы дыма, – как я пью свой чай, как режу бутерброды. Она уже несколько лет не готовила для меня ужина. Только то, что оставалось от дочери.

Итак, она ходила на поклон к бизнесмену, к мужу сестры. У них состоялся разговор. И сестрин муж объяснил моей жене, что у него, несмотря на большие доходы, – очень много расходов. И он не может позволить себе такую роскошь: ссужать деньгами людей, которые не имеют твёрдого заработка в необходимом размере.

«Как ты планируешь отдавать мне долг?» – спросил бизнесмен.

Жена растерялась и промямлила: мол, придумаем что-нибудь. Муж, в конце концов, может продвинуться по службе…

Она была не готова к такому повороту, поэтому и меня вплела. Она не предполагала, гордая, что миллионщик опустится до таких мелочей в виду лондонских перспектив.

И теперь она смотрела на меня с таким презрением, будто именно я виноват в том, что ей отказали. Да ещё в унизительной форме. Ей, такой красивой и образованной.

В нашей семье рыжим Чубайсом, который виноват во всём и всегда, – был я.

Я не спал всю ночь.

Жена до трёх сидела в кухне, курила, а я лежал без сна. Я не знал, где взять деньги на дочкин Лондон. У меня не было ничего, что можно продать.

Под утро я всё же забылся на час-полтора, а когда открыл глаза, – уже знал, что всё-таки одним товаром я обладаю.

Я отправился к президенту нашей фирмы.

Я попал к нему в десятом часу вечера, в пятый раз ответив на подозрительный вопрос секретарши: уверен ли я в необходимости визита к президенту?

На мою просьбу одолжить мне денег на учебу дочери президент ответил так же, как и мой шеф, финансовый директор. Президент даже не удивился моему вопросу, из чего я заключил, что его подготовили.

И тогда я предложил президенту сделку.

Я даже сам не знаю, как это у меня вырвалось – про сделку. Насмотрелся современных фильмов. Может быть, любовь к дочке сделала меня таким смелым?..

«Сделка?» – повторил президент, и по его тону я понял, что мне осталось недолго работать в его фирме. Минут пять – до конца разговора.

Отступать было поздно.

Я спросил президента: заплатит ли он за учебу моей дочери, если я найду источник, который многократно превосходит требуемую сумму?

Помолчав немного, президент мрачно кивнул и спросил, сколько времени мне нужно на поиск источника.

Я ответил, что готов указать его немедленно.

Президент посмотрел на меня внимательней, словно впервые увидел.

Но когда я сказал, что его заместитель, финансовый директор регулярно крадет у фирмы деньги, президент был явно разочарован.

Я вдруг понял, что ему обо всём известно, что на пару с финдиректором он и делил эти проклятые деньги. Ну конечно, они уводили эти суммы от налогов, но из кожи вон лезли, чтобы даже мы, сотрудники фирмы, не могли догадаться. А тут я, несчастный дурак со своим Лондоном…

Президент смотрел на меня так, словно не знал, что со мной делать. Я с ужасом осознал, что стал врагом двух могущественных людей. Я хотел продать одного другому за двадцать тысяч долларов, а теперь, скорее всего, подписал себе приговор.

Как же будут без меня мои девочки? – даже промелькнула мысль в моей бедной голове. – Они же умрут с голоду…

Но тут президент велел мне изложить схемы, по которым финдиректор уводил деньги в тень. Я взял лист бумаги, начертил.

«И какова же сумма, по-вашему, за прошлый год?» – спросил президент, заинтересованный.

Когда я назвал цифру и увидел реакцию президента, то понял, что у меня появился шанс остаться в живых.

Финдиректор крал много более того, что ему дозволялось.

Я вышел из кабинета президента в первом часу ночи, в моём портфеле лежали двадцать тысяч долларов.

Дома я вывалил деньги на кухонный стол.

«Как тебе это удалось?» – спросила жена.

«Я был у президента», – начал я.

Но закончить не сумел, потому что жена расхохоталась и сказала:

«Неужели он трахнул тебе за двадцать штук?»

Она смотрела на меня и не могла удержаться от смеха. Я стоял посреди кухни, что-то горячее набухало у меня в груди.

Но я ничего не сказал, ушёл спать.

Под утро жена пришла ко мне. Впервые за полгода. Она позволила любить себя. И это было так сладко, что забывалась цена – предательство финдиректора за двадцать тысяч долларов и оскорбительный смех жены.

Но вскоре после того, как деньги были заплачены, а дочка уехала в Лондон, – всё пришло в норму. То есть, мы жили каждый сам по себе. Она так же встречала меня на кухне, докуривала сигарету и молча уходила.

Она продолжала работать в музее, а как проводила остальное время жизни – знал один только бог.

Конечно, мне тоже хотелось знать. Но как?

Не следить же за ней.

Эта мысль, – насчет того, чтобы выследить жену, – промелькнула у меня в голове и, казалось бы, – пропала.

Тогда мне и в страшном сне не могло привидеться, что я мог бы решиться следить за ней.