Собрание стихотворений - [7]

И ядовитый плащ кентавра

Сжигает тело до костей.

Но — полубог — ты прянул в небо,

И нектар, сладкий и густой,

Тебе улыбчивая Геба

Подносит в чаше золотой.

III. АНДРЕЮ БЕЛОМУ [23]

1

Старинный лозунг «Sanctus amor».

А. Белый

Нет, недаром мы с тобой

Время долгое без сна

Зимней ночью голубой

Проводили у окна.

Помню, помню странно вдруг

Измененные черты,

Как, заслышав голос вьюг,

Притаился ты.

Свет лампады из угла

Таял на лице.

За окном луна взошла

В трепетном кольце.

Этой ночью голубой

Будем вместе ждать зарю.

Этот лозунг за тобой

Вещим сердцем повторю.

2

Если ж умершие смертные память теряют в Аиде,

Буду я помнить и там моего благородного друга!

Ноm.Il. XXII, 389–390

Тебе привет мой с бедных, болотных мхов,

Где топи вяжет первый осенний лед,

Я шлю на дальнюю чужбину —

Родины ласку и ласку друга.

Пустеют, глохнут рощ золотых дворцы,

Ароматичен мертвый, истлевший лист.

Сверкает сталью пруд студеный —

Рыб омертвелых глухая урна.

Услышь мой голос в пышном раю искусств,

Патрокл мой кроткий, мой дорогой Орест,

С времен беспомощного детства

Брат мне по сердцу и брат по лире.

Давно уж муза черных твоих кудрей

Венчала россыпь гроздьями чермных роз,

Когда некрепкими перстами

До золотых я коснулся вервий.

Согласно жили наших богини лир:

В один вплетались запечатленный хор

Твоя роскошная царица

С бедною музой моей деревни.

Почто развел нас неумолимый Рок?

Святой оракул вновь не постиг Парис:

Ладья фригийская проникла

К Спарте святой, в тростники Эврота.

Ах! сколько сирых всплачется матерей

И овдовелых сколько воскликнет жен:

О, если б, красная Елена,

Ты не срывала фиалок Иды!

Кому оплакать наш злополучный рок?

И твой Менетий прежде тебя угас,

У струй скамандровых Фетида

Плакать не будет о милом сыне.

Но цвесть весною будет мой дикий сад,

Кусты прозябнут, что насадил отец,

И снова яблони-невесты

Грудь нам овеют душистым снегом.

И настежь окна синей весне открыв,

Я буду гостя с чаяньем тихим ждать,

И первых жаворонков трели

Будут мне вестью о дальнем друге.

IV. МАКСУ ВОЛОШИНУ (Сонет) [24]

Ты говорил, а я тебе внимал.

Элладу ты явил в словах немногих:

И тишину ее холмов отлогих,

И рощ, где фавн под дубом задремал.

Когда б ты знал, как в сердце принимал

Я благостную нежность линий строгих.

Ты оживил напевы козлоногих

И спящих нимф, в тени, без покрывал.

И понял я, что там безвластно горе,

Что там пойму я все без дум и слов,

Где ласково соединяет море

Брега мостом фиалковых валов,

В которых отразился свод лазурный,

Где реет тень сестры над братской урной.

V. А. Г. КОВАЛЕНСКОЙ [25]

Эринний грозных горький, безлирный вопль

Затмил внезапно дня твоего закат;

Как древле старица Гекуба,

Урны несла ты с любезным пеплом.

Но не подрезан Скейский высокий дуб,

И синь как прежде твой заповедный Ксанф,

И веют в древней, дикой роще

Тень Поликсены и тень Кассандры.

С каменьев храма стерта родная кровь;

Ахейской меди смолк смертоносный гул.

Целят твое больное сердце

Тихие лиры, полей свирели.

Благоуханен жизни твоей отцвет,

Как зыбколистных лип золотой хитон,

И свежи девственные розы

В древнем раю твоего наследства.

Твоей осенней, давней печали тишь

Лелеет чутко вешний младенца смех,

И при тебе цветет пышнее

Рдяный румянец веселой нимфы.

VI. Г. А. РАЧИНСКОМУ [26]

Обет не ложен: царства любви ключарь

Тебя помазал тайн расточать дары,

И на твоих одежд ометы

Пала воня золотого мира.

Кого наведал полночью Никодим,

И кто под древом Нафанаила зрел?

Он возложил тебе на рамо

Крест страстотерпный и вожделенный.

Давно скудеет древний Петра алтарь,

И не увидит гордый, безумный мир

На сединах твоих маститых

Розы и терния Аарона.

Глушит молитвы пышных блудниц кимвал,

Над прахом храмов черный возник Содом,

И полн фиал святого гнева

Сирых слезами, младенцев кровью.

Блюди же втайне Симона древний ключ,

Который выпал из оскверненных рук.

Да облегчит ярем любови

В гору спасенья раба воззвавший!

VII. С. Н. ВЕЛИЧКИНУ (Стансы) [27]

Мой друг, единый из немногих

Еще не отнятых судьбой!

В родных полях, в полях убогих

Мы снова встретились с тобой.

Был майский вечер. Быстро тая,

Тускнела красная гряда.

Над темным парком золотая

Горела трепетно звезда.

Ты помнишь трав благоуханье,

Зарю в теченье ночи всей

И на рассвете трепыханье

Золотоперых карасей?

С удой, над аиром зеленым,

Ты, как сейчас, в глазах стоишь.

Ползет туман; субботним звоном

Полна задумчивая тишь.

Идя родною Комарихой,

Ты песню вольную запел.

Дышала зелень; вечер тихий

Благоуханьями кипел.

Твоя душа всегда уныла,

Тебе в глаза глядится тьма;

И мне угрозы затаила

Уже нависшая зима.

Но будет май, и мы воскреснем.

Тогда на родину причаль,

Чтоб вместе слиться нашим песням

В одну старинную печаль.

VIII. И. С. ЩУКИНУ

1

Вспомни о нашем последнем свидании,

Под небом печальным Зеленеющей Дании,

Где разносятся чайки рыдания,

Споря с оркестром купальным.

Вечером дали

Станут неверней, туманней.

В окнах рояли

Нежно сольются с словами простого романса

О ранней

Смерти влюбленного Ганса.

В Дании горе

Станет прозрачней и тише:

Между зеленых каштанов сверкает так ласково море;

Мягко звонят колокольни и высятся острые крыши.

Вечером сядь под плакучей, развесистой ивой,

И Андерсена

Вспомнишь рассказ ты тоскливый —

О том, как измена Бедного, доброго Ганса убила.

Под ивой,

Там, где ребенком он с нею бывал на свидании,