Собрание стихотворений - [27]

Тебе грозится старик слепой?

Старик, отдай мне румяную дочь!

По невесте-душе я взалкал, взалкал.

За ней я вышел в проклятую ночь,

И в вихрь упал, в пустоту зеркал.

— Назад! назад! Навеки заклят

На распутье стоящий, звенящий куст,

Слепой старик, стерегущий клад,

Ничего не щадит, и взор его пуст.

— Я иду с тобой на последний бой.

Ты узнал звон меча и сверканье лат?

В кровавый бой с моей судьбой

Я вышел, и нет мне пути назад.

Тебе не свергнуть старинный трон,

Невесте нежной с тобой не цвесть.

Ты слышишь, как встала со всех сторон

Визгом и воем древняя месть?

Окончен путь, разбита грудь,

И кровь сочится на снежный прах.

Ты меня доконал! О, проклят будь,

Враг мой с рожденья, черный монах!

III. ПРИЗНАНИЕ [97]

Ты поняла, что я в твоих руках,

Что весь я — твой, что надо мной всевластен

Твой взор магический, и я в плену.

О злые сны колдующих ночей,

……………………………………………

Когда больная красная луна

Встает над далью нив, лиловый дым

Клубится в небе, душный черный сад

Исполнен шелестов и голосов,

И властно манит голубой туман,

Ползущий над болотом проклятым…

О, голос твой, звенящий, как свирель,

Свирель весенняя, и, как кинжал,

Язвящий сердце… Старая колдунья

Тебя в свое искусство посвятила,

Раскрывши тайны трав, волшебных зелий,

Сбираемых в Ивановскую ночь.

Меня ты отравила. Потому

В прозрачный день, когда синеет даль,

Терзает душу странная тоска,

Как будто чей-то нежный, нежный зов

Знакомым ужасом сжимает сердце.

И весело сознать, что я погиб,

Что я — игра проклятых Богом сил,

Захвачен вихрем их, и снится мне

Твой домик на горе, с вишневым садом,

Над синею студеною рекой,

И комнаты мещанское убранство:

На низеньком окне горшки герани,

Под стеклами потусклыми портреты,

Осколок зеркала, в который ты

Гляделась, косу заплетая, стол

С шипящим самоваром, на тарелке —

Разрезанные яблоки… и день,

Когда мой конь, недоброе почуя,

Испуганно вздыбился у ворот.

……………………………………..

Веселая, румяная колдунья!

Глухие ревы мартовских метелей

Венчали нас магическим венцом,

И тот венец нерасторжим, и сердце

Мое томит жестоким сладострастьем.

…………………………………………….

Меня отвергло общество людей,

И месть во мне заискрилась, и злоба,

Как золотой, сверкающий кинжал,

Меня хлестнула по сердцу, и вдаль

Понес меня звенящий ураган,

Чтобы разбить о камни… Целый мир

Открылся предо мной; как хищный зверь,

Он лег у ног моих, лизал мне руки,

Глядел в глаза с покорностью раба.

И этот миг божествен был: как бог,

Испил я нектар неба… только миг…

Тот миг сверкнул как Вечность, опьянил

Безумным, диким хмелем дерзновенья…

Но небо мстит разоблаченье тайн.

……………………………………………..

Я отдохну, где белые березы

Склоняются к разрушенным крестам

И небо сладостно синеет, там,

На кладбище родном, вблизи от всех,

Кого любил…

IV. ЗАМОК ДВУХ ПРИНЦЕСС [98]

Уж поздно, всадник молодой!

Свежеет. Красно-золотой

Померк над елями закат.

Лишь нежным пурпуром горят

Края вечерних облаков,

И глух размерный шум подков

По вешней зелени лугов.

Густой туман в долинах лег,

Приют желанный недалек.

Когда проедешь темный лес,

Увидишь замок двух принцесс.

В нем кто-то гостя тайно ждет.

Туман синеет из болот,

Стоит колдунья у ворот.

Пройдешь ряды померкших зал,

Где из тускнеющих зеркал

Печальный и туманный лик

Тебе покажет твой двойник,

Тебе кивнет, как старый враг,

И упадет в бездонный мрак

В окне печален лик луны;

Среди могильной тишины

Летают призраки и сны,

Воспоминания о том,

Чем прежде жил умерший дом;

О страшных тайнах говорят

И этих зал пустынных ряд,

И своды, где прозрачный круг

Прядет без устали паук.

О рыцарь! ты навек исчез

В волшебном замке двух принцесс.

Одна в молитвах и постах,

Тиха, бледна, и на устах —

Лобзанья ангельского след.

На ней одежд роскошных нет,

Простою черной сеткой сжат

Поток волос, а темный взгляд,

В ресниц задумчивой тени,

Таит зеленые огни.

Другая — розовый апрель,

Уста — звенящая свирель,

И вся — воздушна и гибка,

Как стебель легкого цветка.

Одна в молитвенной тиши

Внимает девственной души

Благоухающий расцвет.

Ее ночей бессонный бред —

Цветов надгробных аромат

И страстью выжженный стигмат.

Ей страшны дневные лучи;

Всё ждет, когда ее в ночи,

В венце из терниев и роз

Сожжет сиянием Христос.

Другая любит легкий снег,

Лихих коней веселый бег,

В сиянье ласковой луны,

Среди морозной тишины,

Средь синевы и серебра,

Она дерзка, она добра,

То вся — печаль, то — блеск и смех.

Одна, познав, что значит грех,

Забыла радости и мир.

Напев молитв и райских лир

Заворожил раскрытый слух.

Но уголь страсти не потух:

Он тлеет там, на дне души,

И разгорается в тиши,

И злобой помыслы томит.

Так жало острое таит

Цветами сытая пчела.

Какими молниями зла,

Когда в душе вскипит гроза,

Пылают тихие глаза.

Но эти молнии умрут,

Лучится звездный изумруд

Ее очей, бездонно пуст;

И только едок пурпур уст.

Другая зла не затаит,

Сейчас вспылит, сейчас простит,

Зарозовеет светлый смех.

Надет на плечи мягкий мех,

Оленья шапка на ушах,

И еле слышен легкий шаг

Принцессы звезд и снежных игр,

Скользящей вкрадчиво, как тигр.

О рыцарь! прошлое забудь!

Навеки твой окончен путь:

Ты вечно волею небес

Прикован к взорам двух принцесс.

V. ВСТРЕЧА

Царевной северных стран

Я примчалась на крыльях вьюг.

— Я вышел в ночной буран,

Услыхав зазвеневший лук.

Ты узнал мою шапку — олений мех,

Мой дикий, мой нежный, мой рысий взор?