Собрание сочинений в 7 томах. Том 7. Продолжение отъезда - [6]

какой-то новой тишины — без просьб

держащейся как в прахе воздух —

когда уже не страшны и возмездья

которыми лже-небеса безцентровые

свисают в снах из бедных сил!.. —

не говорю «я так живу» — движенье-жизнь

моя слабей желаний-ходьб:

— и где-то только суета Пост-Фактум

перетворцов — все тех же переделателей

все той же Призрака-Страны —

а пустота — такая вот огромность

моя — пустая: Право Равнодушия —

(не людям ложь! — самоотмена слова) —

и все же — завершеньем — вею:

я — осыпаюсь: будто в мире су-ще-ству-ю-щем

все ту же нечтость тьмы-и-анонима

«господней» — по привычке — именуя

в видениях без боли сотрясаю

отвалами моими и паденьями:

как черноту безвидности-безмира! —

а бездна никакая — а удары

из ни-ка-кой-то-сти! и с чем — разрыв? —

когда во всем — безместно — но во всем

лишь безымянность и отсутствие —

и для того — чтоб более я был?.. —

теперь уже и этого не нужно:

(а что Е м у — Ч е м у — да впрочем

что и мне…) —

и меньшим дрогну я — чтоб завершиться

большим:

пора самоотменою оставить

то что казалось (или было) лучшим —

(да будет это — проблеском последним):

Что-Светло-Даже-То-Что-Мне-Уже —

Не-Веровать! —

(уйдя — давно уже — в снега)

|1986–1987|

придорожная песенка

это лишь мокрые ветви в тумане а

называю я горем

и придорожною грустью из жизни забытой

мелькаю вдоль рельс

где беспокойно алеет-белеет все та же

крестьянка с корзинкой

в поле тоски — словно двинулась кровь

тем же самым закатом

чтобы втянуть и меня да в спасенье вобрать

(а такие цветенья мы знаем)

значит исчезнуть пора — повторяться нам

больше не следует

значит (а кровь заливает) такая простая —

да вот для свободы

вселенски-молчащего мира

и без того уже пусто-свободного

здесь среди нищенских веток

будто ничья — напоследок — пора

|29 июля 1987|

67-й км под Петербургом

снова: воздух в вершинах — берез

светлее:

свобода:

(давно)

|1987|

две песенки для нас с тобой

1.

что же ныне — утешенье? —

песни скудость — сердца сжатость

и «нездешность» и никчемность! —

в этой мерзлой нищете

веток — стойко-безучастных

по-цыгански засыпая —

бедность — в ветре

2.

мы немного средь тех кто беднее беды

кто не больше того что чуть-чуть

вот и ладим вполне: кто С концами Концы

кто давно Отворяй Ворота

|1986–1987|

теперь и такая

ты — образ покоя действительно полного

без смутно-опасного где-то за этим

спокойствием

и вольная — чуть сиротлива

Россия-река……. — а потом — постепенно —

в тебе замерцает

иная прекрасная — то что зовем мы красою

извечною и совершенством

и повторять красота и шептать это к месту! —

о чистая долгой покинутостью

все более тихой: как будто в труде постоянном! —

давно это было — уже и не помним

словно над многими душами

где-то в стране — после нас — затихать

продолжающая

немного и небо-река

|1987|

д. Денисова Горка Тверской области

ужин: дом за городом

[м. геллеру]

1.

даже сахар шуршит: «а ты помнишь а помнишь

как пришли забирать — как зарею пришли» —

хоть беда-то теперь уж другая — да и дума

теперь не о том

2.

кто-то «я» говорил кто-то «хлеб» прошептал:

«это сон-и-семья» — грохотало мельканием в

пении дальнем: я склонялся-твердел — будто

жарким столпом где-то рос средь других в

старом празднике-поле: чтоб из гула идущих

отбросить себя… —

— а потом обозначилась линия —

кровью! —

и тогда я увидел — из скрытого гула другого:

народо-терпенья — из глуби забытой в мозгу

запылавшего — а может быть в памяти тела —

как-почвы: чтоб втайне забыть — я увидел

детей (и с зарею смешалось «я-сон-и-семья»:

будто пение — светом! — височною раной —

как ртом)

3.

«как пошли вы потом» — продолжает шуршать

эта тихая вещь — «как вы шли через рощу

потом»

|1988|

к разговору на расстоянии

[николе вуйчичу]

1.

и говорит не тот кто Словом не бывал

а тот хождения которого

как пребывание идеи-хлеба в мире

она проста такою Простотой

что больше говорим — кружа вокруг

молчаньем

и иссякая дополняема

от веянья людских небес средь судеб

и дар-как-хлеб — трудящееся Слово

в вас золотится входит

(горя́ — единство безотчетно)

2.

и веруя пребуду я как хлеб

как пища — вся даруемо-раскрытая

для неба этого с его умом

столь мощным что меняется лишь силами

без сдвига оставаясь неизменным

(я силой был средь сил я знаю то что знаю

и отдавал себя как высший дар — свобода

бывает — лишь свободой)

|1985–1988|

дом — в роще мира

[посвящение — девочке александре]

дом — или мир

где я в погреб спускался

белый был день — и я

за молоком — это долго держалось

спускаясь со мной: это был

день — как река: наплывающего

расширения света

в мир перекидываясь: я

события был — творцом

в возрасте

первотворений —

— в погреб — давно — это просто

и длительно было —

роща белела в тумане

а этот

с кринкой ребенок — глаза ведь

вселенною были — и небо

пело всей ширью — как пенье особое

в мире распластывают

женщины — просто лучась переходом

своей белизны — в расширение поля

где голосом я начинался —

быть — вселенной-ребенком:

был — ибо пелось и было

|1987|

круг

[атнеру хузангаю]

время — одно — лишь одно: говорить о простом

повторяясь пылающим кругом! —

и как будто восходит заря — расширяя

крестьянские празднества

и вытягивая — до садовых вершин

блекло-алую намять о платьях —

давно отшуршавших:

свет — все алее — из далей забвенья! —

о зори — закаты — о годы-сиянья —

сиянья-века! —

как знамена-и-знаменья:

Целомудрия — Верности — Силы! —