Собрание сочинений в 7 томах. Том 7. Продолжение отъезда - [9]

Шрифт
Интервал

|6 января 2002|

сочельник, с. Ромашково

к «книге долгого прощания»

это братья мои ходят сквозь солнечный свет
и «Господи» говорят стены и поля поют
и дубы теплы — будто в них
вещество благодарности
слышно как речь
да только вода уже рядом не имеет волн
и без свойства общения — травы
братья проходят мелькая по ведомству
неотменимых
и мне в эту цепь не вскочить

|3–4 мая 2002|

Денисова Горка, лес

завершение поля

[л. ю.]

а там за мостом
завершающе-дальнее —
просто — «душа»! — будто что-то имея от нас
внутренне-зрящее —
вновь шевелящееся — памятью
от давних
флоксов… —
а временами — как будто
чем-то и ранее детства! —
и в нем (издалёка и издавна)
есть тихая та — умирающая
всегда
недавно

|2002|

все то же прощание

[а. с.]

поля
входят
в дверь —
и руки его как пылающая надпись
там на коленях:
«я — прекращаю — движения» —
(и дождь во дворе — все шире — все более
наискось
словно
отсюда
уносит его
к морю неведомому —
и холод — холод и дрожь!..) —
и душа будто бездна все это проглатывает —
ведь
я тоже
горю
моим завершением —
будто в потрескивании
этого общения
шепот — братский — читая:
о Боже! какое
горящее Единство! —
выход
(дыханием) —
только — в поля

|2002|

страница

И включается осени торжественное звучание:
органное сияние — подсолнухов.

|27 августа 2002|

Денисова Горка

внезапное воспоминание

собака бегущая сквозь рожь
будто при криках
всего — внезапного — детства
при
спускающемся солнце

|2001|

без названия

И человек идет по полю
как Голос и как Дыхание
среди деревьев, как будто ожидающих
впервые свои Имена.

|2003|

поле — без нас

дорога все ближе поблескивает: будто поет
и смеется!
легка — хоть и полная — тайн
словно все более светится светом ее
Бог — долго-внезапный!.. — о пусть
не споткнется — и пусть доберется
до брошенной деревушки!
ласточки реют — светясь
словно воздушная — все ближе над полем
веет — теперь уже чем-то «домашняя»
дорога — как шепот!
как чье-то дыхание
в дверь

|март 2003|

снова — в снега

а вы запеваете — а я удаляюсь
постепенно в снега (как когда-то: фигурою
темнеющей в сумерках
где-то все дальше) и сломанная доска выступает
там — средь развалин
в брошенной хижине (пели шептались
потом
плакали очень давно — а оказывается
для
счастья немало) и далее лес
словно
во сне
открывается — и вы запеваете
(хотя — и не надо бы
ибо ведь все уже кончено)
вы продолжаете
(а ведь и без нас глубоко уже зреет
золотом поблескивая
вечность)
вы продолжаете
все приглушеннее
петь

|2003|

Денисова Горка

последний отъезд

Валленберг в Будапеште: 1988

от автора

Впервые выпущенный за границу, лето 1988 года я провел в Будапеште.

Я давно интересовался выдающимся венгерским ваятелем Имре Варгой (особенно запомнилось мне, по журнальной репродукции, скульптурное изображение поэта-мученика, уз ника гитлеровских концлагерей Миклоша Радноти, которого я переводил на чувашский язык).

Будапештские друзья в первые же дни повезли меня осмотреть памятник Раулю Валленбергу, сооруженный в мае 1987 года по проекту Варги. Потом я часто сиживал в маленьком скверике, где стоит бронзовый Валленберг, и весь последующий месяц, не определив еще жанра, писал захватившую меня вещь, — даже во время длительных, утомительных путешествий по стране.

Первоначальным заглавием сочиняемого было — «Рука Валленберга», — странно-загадочный, остановленно-«движущийся» жест этой руки неотвязно вторгался в мои черновики. Спустя год я стал подбирать эпиграф к завершенной маленькой поэме, обратился для этого к религиозной литературе: как, теологически, определяется Рука — «орган и знак действия, выражения, связи». Градации ее определения оказались обширными: от «власти» и «обладания» — до «отпускания» и «утешения», все это, — как мне все более вспоминалось, — было в замечательном творении Варги.

«Сын Десницы» — «тайно», лишь про себя, называл я великого шведа (есть и такое определение избранников Господа, именуемого также «Мужем Десницы»), но название поэмы и эпиграф я выбрал — более соответствующие безмолвной, сдержанной жертвенности Рауля Валленберга.

В заключение хочу отметить, что слова Хайя и Аум взяты из рефренов еврейских колыбельных песен.

|январь 1991|

Donec eris felix, multos
numerabis amicos:
tempora si tuerint nubila,
solus eris.
(Когда хорошая погода —
у тебя много друзей:
когда собираются тучи —
ты одинок.)
Надпись на постаменте памятника Валленбергу в Будапеште
1.
это
нет никого… — на поверку: давно
завершившийся
общий
единый
последний отъезд —
как остановленный мир —
(и осталась — оставшемуся
долгая
смятая влажность
— где-то на шее на лацканах на рукавах —
долгого
старения множества глаз) —
это
дрожью застывший (как призрак ничтожный
вечности некой)
рот чернозубый
простого терновника —
от одинокой — все той же — руки
отдаляющийся:
на расстоянии том же —
(рядом
здесь
в переулке) —
это город боярышников — август
Восемьдесят Восьмого — и ясным
его средоточием
единственная всечеловеческая
рука — это очень давно
простая уже Простота
вечности-нищенски-простенькой: как
истоптанные туфельки
в Стро-е-ниях Вечных
для
Печей и Волос… —
2.
город шиповников… — не отдыхает
лишь эта
рука: воплотилась
в Утешение вечное
давно утешенных: осталась — о: без
кого и чего — Утешающая
самая
одинокая в мире
рука —
«вот» — остановилась — «вот
дверь»
(больше сказать — означало бы

Еще от автора Геннадий Николаевич Айги
Творцы будущих знаков

Книга представляет собой незавершенную антологию русского поэтического авангарда, составленную выдающимся русским поэтом, чувашем Г. Айги (1934–2006).Задуманная в годы, когда наследие русского авангарда во многом оставалось под спудом, книга Г. Айги по сей день сохраняет свою ценность как диалог признанного продолжателя традиций европейского и русского авангарда со своими предшественниками, а иногда и друзьями — такими, как А. Крученых.Г. Айги, поэт с мировой славой и лауреат многочисленных зарубежных и российских литературных премий, не только щедро делится с читателем текстами поэтического авангарда начала ХХ века, но и сопровождает их статьями, в которых сочетает тончайшие наблюдения мастера стиха и широту познаний историка литературы, проработавшего немало лет в московском Государственном Музее В.


Собрание сочинений в 7 томах. Том 1. Начала полян

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Собрание сочинений в 7 томах. Том 2. Зимние кутежи

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


«Поэзия, как снег, существует всегда…»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Собрание сочинений в 7 томах. Том 5. Поле-Россия

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Собрание сочинений в 7 томах. Том 4. Тетрадь Вероники

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Собрание сочинений в 7 томах. Том 3. Провинция живых

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Собрание сочинений в 7 томах. Том 6. Листки — в ветер праздника

Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.