Собрание сочинений в 7 томах. Том 7. Продолжение отъезда - [5]

и все яснее лик: все ближе и прозрачней

любивший колос как ребенка

7.

раненный хлебниковскими «сонными пулями»

договариваю — вздрагивая

окраинами и разрушенными центрами

видящего сна и не видящего

сна-расползаясь-меня

а операция — разбудить

29-го в 9

у́тра московско-окраинного

|23–29 сентября 1985|

снова: появление синицы

[е. эпштейну]

это черно-зеленое

облако силы безвинной

я не однажды под небом будил —

снова как в давние годы

сжалось оно в эту птицу — в доверчиво-робкое

вздрагиванье

цветка — принесенного ветром и снегом:

грусть расширяя

в дом и в окраину города —

стуком в окно расцветание было:

в шуме прихода друзей сохраняясь

минуту-другую —

(я говор их слушал

как будто

светлее и радостней спал)

|1985|

поле весной

там чудо покрывает ум

|1985|

вечер

И — состояние

цветка одинокого — розы:

как неумелое: в несколько — будто — приемов

объятье — младенца:

без обнимаемого.

|1985|

песенка для друга

[л. данильцеву]

грустно — и будто так слабо

и это понятно

даже и не объяснить

и только (вдруг вспомнив что очень уж издавна)

не прерывая как некое дело молчать

это не стоны ломания двери не крик

из безкостного дна человечьего! друг

(или еле-движение друга)

грустное-просто — сильнее беды:

ибо нет оставленья! —

и так без забвенья понятно

точно как то что «живем-поживаем»! — и это

лишь ветр за окном: постоянно —

как брошенный дух — слабосильный

и очень уж даже

простой

|1985|

сон: формы арпа [1]

а вздрогнула

сна белизна — от движения

сил без названий и вида —

— а где-то росли и шумели

яблоко солнце и голубь —

а потом бесконечное утро

в поле без города и без лесов

горело фигурами внутренними —

сил — продолжавшихся

в свете дневном

|1985|

продолжение-гул

все — гул беды!

как быть — чтоб переждать? —

молись иль не молись — но так или иначе

дай Бог (или сама твоя усталость) —

хоть кто — хоть что — да хоть в какую бездну

проваливая! — дай

укрытым в промежутках быть —

притихшестью твоею собственной!.. —

хоть скоро вздрогнешь — более разрушенным —

(еще сегодня же… — не раз)

|1986|

вдруг — от флоксов

[г. к.]

а как прозрачной осенью

довеивают флоксы до дыханья

ты так — внезапно — вспоминаешься:

— и говорю ума я говорю

не приложить какая же причина

а разве чистое во мне не может произвольно

тоскою веять говорю —

а все прошло поля такие я оставил

еще такие тропы я без взгляда

не раз и это не слова а помню

обрывок в поле как ладонь

я повторяю сельско-полевую

родную — будто я скользнул

судьбой как взглядом —

— потом была дорога не вернуться —

оставить думал я могу

тебя в сознанье чем-то вроде этого

я силу не учел

простой же чистоты! —

— что глубже сна раздумий —

я вспоминал

да чтобы перестать

и чтоб забыть казалось —

— а свет той детскости — теперь! —

«я стар» звучит людское поле в мире

и вижу розовой как гор

скольженья я такою вижу

разъеденность струи «я слаб как преступленье»

среди старений мира —

а там столь многое громоздкость думал я

не знал что светлыми

увидеть грянет

струя когда я слабостью

во силе буду выбран —

— как будто знал до снов в подобье

родниковом —

сказали бы что слухом не учен

как тот что лишь ладонью

проводит представленье «свет» и «детскость»

других не иная взмахов

сказали бы — махнув

не пролистав две-три свободою светящихся

из жизни — спрятавшейся руслом:

— «а белизна» — все тем же повтореньем! —

в распад земли сентябрьской

вдруг перекинулась

и что средь родников осенних звезд

мне можно говорю мне думаньем

моим тяжелая луна

сырая

учит

быть в цельности разъединений

гореньем швов

о терпеливого же мира! —

— а сила — вдруг:

(дитя — лицо — давно

лицо — бывает же — открытою

душою — было — да

возможно центром

я забыл) —

как рассекает ангельской тропою

меня — до юного! и в древнем поле мира

я думаю что да — всегда

обманно-во́зрастном —

горит идеей некою — слеза

|1986|

деревня

Если это сон, то он, должно быть,

объял целый мир.

Иво Андрич

во тьме снегов ты будто много раны! —

и в поезде я бездна — черен

и один

а ты деревня ты — горя в уме — изъяны

там — у себя — багровые:

в затылок — льды

далеких частоколов: ты мельканьем

горя́ — я в тамбуре — а ты в снегу —

и спотыкания мои

в уме туманном — из провисших льдин —

как будто руки-костыли

с похожими — одежды

кусками: утешенье — лед:

— «нет ничего» теперь мое —

давно страны бескрайность! —

(однажды был

мной проще похоронен

всего простого

дитя болящее с названием народ) —

для мелочей поля и лунная

дыра — как волга неба — течь

для будто в небе мелочей:

— чтоб завершиться прочестью ума! —

виденье — поле и ничтожна

давно мне никакая тьма

|1986|

все дальше в снега

[после гибели т. x. (или — «памяти ангела»)]

Бываешь — Прям?

ну что же —

опять я — зная всю никчемность

упоминаю Силу — словом:

— все ту же нечтость Глыбы-Анонима

верней — Аморфности-да-Анонима-тьму! —

(итак — подбрасываются нам —

к р у ш ен ь я!.. —

движенье-аноним: руками смертных

столь мощно Рушит — «не мытьем

так катаньем»:

поверишь — Не-при-я-ти-ем!..) —

Содержится ль — как «что-то» — в прахе?

мы — средь останков: «как-то» там

не просто… не одни останки… —

(быть может — и движений нет…) —

. —

пора — на пробу:

выпадом

разрывом! —

я — заскорузл — из давней глуби нов

забытой мною прямотой:

— я сплю — давно духовным сном

а снег

работает в полях — в ложбинах —

как крестьянин

(скромней поэта истинный поэт)

и просыпаюсь — воплощеньем