Собрание сочинений. Том I - [69]

Пожимая руки предводителям вшей, Сипович поинтересовался, чем нынче живут сливки околосвалочных предместий. Приосанившись, «сливки» с большой охотой поведали ему полную трагизма историю принятия сана бомжа. Внутри себя Сипович рыдал.

— Вы нужны в государственной думе, — произнес он, досадливо щелкая языком. — Смотрите, кто сегодня страну поднимает — политические дистрофики! Отечество ждет! А то бутылки да металлолом — мелкий бизнес. Нет, нужно расширяться! Кажется, у меня есть деловое предложение!

Будущие жертвы очередной махинации смотрели на приемника Мавроди преданными очами, в которых появлялся блеск обожания.

— Мы — душа народа, люди простые и не выпендриваемся, — сказал Сипович, и бомжи с ним согласились. — Нас топтала жизнь, — продолжал он, и бомжи, робко переглядываясь, покорно приняли и этот тезис. — Позволим же обществу возблагодарить нас за страдания. Мы утрамбуемся в самом центре города и взвоем, как иерихонская труба: «Вот, несчастные потомки Ирода Великого, пригубившего крови четырнадцати тысяч младенцев в Иудее, дайте крест и распните нас, ибо мы пришли пострадать за грехи ваши. Очистите от скверны свои кошельки, излейте на нас свои пятитысячные пороки. Вы хотите в рай — или как?» После этого нас закидают банковскими картами. Схема работает! Только доведем детали в натуралистичности: мне нужно хорошенько провоняться. Идите же ко мне, братья!

Конклав бомжей протянул братские длани к святыне. Сипович покорил их тончайшей нюансировкой в описании будущих горизонтов, осыпанных долларом. Он вдохновил их составить фалангу и нанести удар по буржуазному обществу. Чумазые физиономии отливали всеми цветами левоголовости.

Итак, ватага бомжей начала экспансию на улицах города. Хрипловатые голоса, выклянчивающие денег на самые разнообразные нужды, сливались в унисон. Количество протянутых рук было до того неприличным, что мешало движению пешеходов. Нищие, крутившиеся у церковных ворот, прознали об изменении конкурентной ситуации на рынке и готовили диверсию. Внезапное выступление армии бомжей нарушило привычный ритм города.

На случай непредвиденных обстоятельств главнокомандующий кампании держался в стороне, ведя финансовую отчетность в режиме реального времени. И все-таки схема не работала: Сипович не сомневался в ликвидности своей идеи — его беспокоили исполнители.

А тем временем бомжи почувствовали вкус власти, совершая административные правонарушения одно за другим. Они цеплялись к прохожим, как влюбленные клещи, и вели себя фривольно.

Прослывший среди своих удалым бомж Антуан де Мюссе-Васильевич раскрепостился в компании друзей и устроил брачные игры. Педантично поправляя на себе лоскуты ткани, он вырос перед проходившей мимо женщиной и перегородил ей дорогу томной улыбкой донжуана. Несмотря на очевидную классовую несовместимость, Антуан де Мюссе-Васильевич был уверен в своей неотразимости и из-за всех сил работал бровями.

Миновав стадию невербального флирта, он перешел к конкретным действиям.

— Я положил на вас глаз! — сказал он с прононсом человека, зубы которого были полигоном для испытаний.

Женщине это как будто не понравилось, и она, в свою очередь, предупредила, чтобы он держал свой глаз при себе, в противном случае она примет меры.

Лирик в душе, Антуан де Мюссе-Васильевич расшвыривался романтическими заявлениями. В последний момент, использовав все известные ему приемы обольщения, он сказал себе: где не берут обаяние и интеллект, берет животная сила.

Вспомнив о тех далеких спортивных достижениях, которые содержали наиболее интересные подробности его биографии, и лихо крикнув «але-оп», будущий лауреат премии Дарвина исполнил первоклассное «колесо». Очевидно, природа заронила в него зерно таланта, и он подавился этим зерном: совершив несколько технически сложных элементов, он потерял контроль над собственным телом и поспешил туда, где у него было назначено свидание с асфальтом.

Схема не то что не работала, она могла повлечь за собой необратимые последствия. Известная примета: когда бомжи падают штабелями — жди беды.

И беда не заставила себя долго ждать. Повышенная концентрация антисанитарных элементов привлекала к себе внимание не только рядового гражданина, но и того, кто любил от души помахать дубинкой.

Чарующие звуки полицейской сирены сняли с города заклятие бомжей. Собиратели податей бросились врассыпную, но вскоре встретились в лобовом столкновении с конкурирующей группировкой. Ими были лица не менее сомнительной финансовой репутации, оббивающие порог Собора Рождества Пресвятой Богородицы. Они пришли накостылять самозванцам и сделать это во славу Христа.

Сипович, узнав в полицейском утерянного брата, помахал ему рукой и закатился русалочьим хохотом. Он пробежал по нему выпуклыми глазами, полными похмельной тоски.

Полицейский скосился в катаральной гримасе. Он прибыл на место, чтобы уточнить, по какому случаю собрание, но теперь все видел сам.

— Повышение отменяется! — отрапортовал Сипович, принимая удар на себя. — Вы уволены, отправляйтесь домой!

— Стоять на месте!

— Вы же знаете, что у меня с этим проблемы. Зачем давить на больное?