Собрание сочинений. Том 1. Стихотворения - [48]

У проворных девиц!

Сколько было там милых,

Удивительных лиц!

Ну, какие права мои

Были тогда?

Повторяли слова мои

Люди труда.

Почему повторяли,

Не знаю и сам.

Я слова говорил,

Я слова не писал.

Жил я устно,

Жил не печатно,

Жил не грустно,

Жил не печально.

Цвел мой стих на устах,

Шел по кругу вприсядку,

Жил в живых голосах

Под гармошку-трехрядку.

Ко мне за песнями шли

Деревенские Дуни.

Где-то ждал меня шрифт,

Я о нем и не думал.

Что мне сборник стихов,

Что мне критиков мненье,

Если девушки до петухов

Распевали мои сочиненья!

1962

Муравей

Без муравья вселенная пуста!

Я в этом убежден, товарищи.

Он смотрит на меня с куста

И шевелит усами понимающе.

Вся голова его — огромный глаз.

Он видит все, что мы, и даже более.

Я говорю: — Здорово, верхолаз! —

Он промолчал. Но мы друг друга поняли.

Я говорю: — Привет лесовику!

Не слишком ли ты много грузишь на спину!

А муравей молчит. Он на своем веку

И тяжелей поклажу таскивал.

Я говорю: — Прощай! — А он спешит

По дереву, бегущему на конус.

Поднимется к вершине и решит,

Что делать дальше. Бог ему на помощь!

И я пойду. И у меня дела.

Ты знаешь, муравей, мой друг хороший,

Природа и меня ведь создала,

Что б я всю жизнь спешил с веселой ношей.

1962

* * *

Революция у нас в крови,

Как железо в яблоке антоновском.

Ну-ка, подойди, останови,

Обожжешься враз об это солнышко.

Революция — закон, металл,

Спаянный с живой людской ладонью,

Для нее любое беззаконье

Гибельно, — и Ленин это знал.

Весь я, революция, с тобой,

Я матрос, а ты моя эскадра,

Ты мой пост, а я твой часовой,

Чтоб к тебе враги не лезли нагло.

Ты прекрасна! Я тебе не льщу,

Я в тебя влюблен, как лебедь в Леду.

Ты дала мне крылья — я лечу

С верою в твою-мою победу!

1963

* * *

Готовясь ночью к новоселью,

Сама сезонница-зима

Своей размашистой метелью

Воздвигла чудо-терема.

И чьи влиятельные визы

Ей разрешили в этот раз —

Великолепные карнизы,

Балконы, двери — первый класс?!

Белы поля, леса, дороги,

Все забрала зима в свой плен.

Как жалко, что медведь в берлоге

Не видит этих перемен.

А заяц… похитрее житель,

Хотя природой он не смел,

Но захватил себе обитель,

Какой сам Пришвин не имел!

1963

* * *

Старится лес. Он какой-то порожний.

Меньше и меньше поклонники чтут.

Птицы в нем селятся все осторожней,

Как-то грибы неохотно растут.

Было: гудела февральская вьюга,

Было: хлестали и град, и гроза.

Не подводили деревья друг друга,

Горю бесстрашно глядели в глаза.

Нынче не то. Даже слабый ветришко

Валит под корень бывалых бойцов.

Так что и лес, простоявши лет триста,

Тоже сдается в конце-то концов!

Все полегает, что некогда встало

И поднялось над родною землей.

Ель на рассвете сегодня упала,

Прямо в болотину головой.

На землю хвойные лапы сложила

И простонала чуть слышно: — Народ!

Вот и конец! Я свое отслужила,

Лес молодой, выходи наперед!

1963

Дура

Звучит во мне слово — дура!

Тихое слово — дура,

Ласковое слово — дура,

Нежное слово — дура.

«Дура, оденься теплее!»

«Дура, не дуйся весь вечер!»

Дура — совсем не обидно.

Дурак — это дело другое!

Дурак — это очень обидно,

Не только обидно — опасно.

А дура почти как Сольвейг,

А дура почти как Моцарт.

Дура необходима:

Для злости, для божьего гнева,

Для ужаса и контраста.

Дура — это прекрасно!

1963

* * *

Кто ты, девушка раскосая?

Иль бурятка? Иль якутка?

Волосы — чернее кокса,

А лицо — белее первопутка.

Ну, заговори со мной!

Не гляди, что я не очень молод.

Я в душе — мальчишка озорной,

Хоть штыками времени исколот.

Я люблю людей. А ты — средь них,

Хоть еще живешь в семье у матери.

Хочешь, буду твой жених,

Рыцарь справедливый и внимательный?

Хочешь, буду дедушкой твоим,

Расскажу тебе забаву-сказочку?

В очереди вместе постоим,

Я тебе куплю баранок вязочку?

Хочешь, светлым ангелом взлечу

И зажгу на темном небе зарево,

К твоему упругому плечу

Крылышком притронусь осязаемо?

Хочешь, стану льдом средь бела дня

Возле Вереи иль возле Рузы?

Надевай коньки и режь меня,

Я стерплю во имя нашей дружбы!

Но в твоих глазах черным-черно,

Тут не жди помилованья частного.

Все, чего хочу, — исключено.

До свиданья, девушка! Будь счастлива!

1963

* * *

Зима, как белая сирень,

Заполнила все селенье.

И снег по запаху сильней

И оглушительней сирени.

Он пахнет свежею мездрой

И свежевыпеченным хлебом.

Как хорошо его

Ноздрей

Попробовать под зимним небом.

Снег будто голубь на плече,

Он пахнет то полынью горькой,

То отдает арбузной коркой,—

В нем жизни больше, чем в луче.

Зима, как мельник, вся в муке,

Она как белая палата,

В ее старинном сундуке

Полно и серебра и злата.

1963

* * *

И распален, и увлечен,

На старом вологодском рынке

Хожу, пытаю, что почем,

Пью молоко из теплой крынки.

Какая галерея лиц,

Какое пестрое собранье!

Как месяцы, из-за ресниц

Глядят глаза моих сограждан.

О Рафаэль! Иди сюда,

Есть образец красы и неги,

Не хуже твоего — да, да,

Пиши мадонну на телеге.

Она здорова, молода,

Подходит полнота, как тесто.

Ее косметика — вода,

Умылась — и краса на месте.

В телеге свежий клеверок,

Что ночью скошен на лужайке,

И окающий говорок,

И сильное лицо хозяйки.

Колеса все по ось в грязи,

Был путь — то в колею, то в лужу.

Хозяйка шутит: — На, грызи! —

И яблоко кидает мужу.

А муж татарин. Он давно

Освоился в чужой деревне.

Любовь заставила его

Причаливать к своей царевне.

Две силы, два тепла, две ржи,

Две молодых, две буйных крови.