Собрание сочинений. Том 1. Стихотворения - [46]

Ну, кто теперь его натуру

Во всей реальности поймет?

Изнежены водопроводом,

Горячей ванной и теплом,

Мы называемся народом,

А под подушкой держим бром.

Нам всем бы дикости немножко

И первобытности копыт.

Но то и дело «неотложка»

О скорой помощи вопит!

1962

* * *

Я хожу на свиданье с собором

Через клязьминский мартовский снег.

Он стоит над крутым косогором,

Говоря: — Я двенадцатый век!

Архитекторы-россияне,

Как тернист и извилист ваш путь.

Если что-нибудь вы начинали,

Получалось чего-нибудь!

Дерзко в небо вы подымались

Над просторами русской земли.

И излишества не боялись,

И копеечку берегли.

Что ж сегодня вы приуныли,

Запаяли молчанием рты?

Ваша лошадь не так уже в мыле,

Ваши горы не так уж круты!

Вы доказывайте, не соглашайтесь,

Не роняйте авторитет,

На такое отважно решайтесь,

Чтобы славилось тысячи лет.

Не законы вам облисполкомы,

Ошибающиеся подчас.

Будут вечными ваши балконы,

Ваш полет, если был он у вас!

1962

* * *

Откуда начинается Россия?

С Курил? С Камчатки? Или с Командор?

О чем грустят глаза ее степные

Над камышами всех ее озер?

Россия начинается с пристрастья

   к труду,

   к терпенью,

   к правде,

   к доброте.

Вот в чем ее звезда. Она прекрасна!

Она горит и светит в темноте.

Отсюда все дела ее большие,

Ее неповторимая судьба.

И если ты причастен к ней —

              Россия

Не с гор берет начало, а с тебя!

1962

Орешник

Вл. Разумневичу

Заходите в орешник!

Орехи поспели.

Нагибайте орешник,

Не ломайте орешник,

Не губите без цели!

Всех орехов не рвите —

Оставьте для белок.

Нет им лучшей утехи,

Лесные орехи

Им нужней посиделок.

Вы весною орешник

Хоть раз навещали?

Был с пыльцою орешник,

Бил в лицо вам орешник,

Если чуть задевали.

Стал спокойней орешник

С годами.

Он натружен, орешник,

Он нагружен, орешник,

Плодами.

Покидая орешник,

Скажите «спасибо!».

И нагнется орешник,

Улыбнется орешник,

Скажет в путь вам:

         — Счастливо!

Навестите орешник

Глубокой зимою.

А зазябнет орешник,

Ослабнет орешник,

Укройте полою!

1962

Не верю!

Ужели планете под самые ребра

Ударят снаряды ракетного рода?

Ужели умолкнут все птицы земли

И люди и травы поникнут в пыли?

Неужто я есмь не хозяин вселенной —

Ничтожество и шизофреник растленный?

Ужели большой человеческий род —

Случайные клетки, белковый урод?

Неправда! Не верю! Не верю! Не верю,

Что я уподоблюсь пещерному зверю,

И встану на лапы, чтоб выть на луну

И плакаться мертвому валуну.

Не верю! Не верю, что я безоружен!

И спутник, запущенный в космос, мне нужен

Лишь только затем, чтоб войну отвратить!..

Улыбку людей никому не убить!

1962

Вон!

Гаснет медленно зорька вечерняя.

Зажигаются огоньки.

И становится тише течение

Отработавшей смену реки.

У фабричного общежития,

Где еще полыхает заря,

Может, это и не положительно,

В карты режутся слесаря.

Объявляются козыри крести,

Дама красочно падает в кон.

Королю не сидится на месте,

Он за дамой крестовой вдогон.

То шестера летит, то девята,

То смазливый червонный валет.

Кто-то жалуется: — Ребята!

Извините, но козыря нет!

Что вы сделали, братья художники,

Чтоб колоду картежную — вон?!

Чтоб фабричные эти картежники

К Аполлону пришли на поклон?!

Что вы сделали, братья поэты,

Чтобы сгинула эта беда,

Чтобы старого времени меты

С человека стереть навсегда?!

1962

Лирика

Вл. Дагурову

Лирика — это он и она,

Встречи, свиданья в означенном радиусе.

А как же с мартеновской печью? Она

Влюблена не в «него», а в две тысячи градусов!

А как же тогда с океанской волной,

Соленой, суровою спутницей Севера?

Она, как белуга, ревет за кормой

И стонет и жмется к рыбачьему сейнеру.

Лирика — это: «Милая, жду!

Приди ко мне, вырви из сердца страдание!»

А как же тогда рассказать про звезду,

Смотревшую в иллюминатор Гагарина?!

Лирика! Лирика! Шире шаги!

Твой горизонт в пене моря и извести.

Пахнут полынью твои сапоги,

И нет на земле удивительней близости!

1962

* * *

В лесу и золотисто, и оранжево,

Преобладают золото и медь.

И листья еще загодя и заживо

Хотят себя торжественно отпеть.

Мне в эту пору думается, пишется

И ходится и дышится вольно.

Меня листвы пылающее пиршество

Пьянит, как старой выдержки вино.

Не говори, что это подражание,

Что это выплеск пушкинской волны,

Наверно, это общность содержания

Поэтов, что в Россию влюблены!

1962

* * *

На лугах зацветает трава.

Середина июля и лета.

А во мне зацветают слова,—

Счастья большего

Нет для поэта!

Подорожник,

Усат и лилов,

Приютился к тропиночке торной.

Подарю ему несколько слов

Из моей мастерской разговорной.

И тебе, луговая герань,

Я словечко из сердца достану.

Только ты, дорогая, не вянь,

Ты не будешь — и я не завяну.

Всюду белые клевера

Понадели свои кивера,

Всюду розовые гвоздики —

Сколько подданных

Солнца-владыки!

1962

* * *

Я не меньше, чем поэзию,

Люблю бродить в лесах,

Чтоб грибы под пятки лезли,

Чтобы ветер в волосах.

Чтобы за руки над речкой

Крепко хмель меня хватал.

Чтобы теплый, человечный

В спину дождичек хлестал.

Чтоб кузнечики по лугу

С треском вверх взмывали с троп.

Чтоб лягушки с перепугу

С берегов под листья — шлеп!

Чтобы ящерица юрко

Уносила длинный хвост,

Чтобы ветер звонко, гулко

Звал и гаркал из берез.

Чтобы каждая козявка

Загораживала путь

И просила, как хозяйка:

— Расскажи чего-нибудь!

1962

Весенняя сказка

Весна запела в желобе,

Гром заржал, как кони…

Лопаются желуди,

Жизнь пускает корни.