Собрание сочинений - [33]

             Ты врагъ мнѣ, я тебѣ свободу возвращаю;

   535          Познай теперь, Османъ, какъ Христiяне мстятъ;

             Ты можешь съ нами жить, оставить можешь градъ.

             Сумбека, будто бы предбудущее зрѣла,

             Еще подъ стражею держать его велѣла.

                       Османъ отходитъ прочь, но прочь любовь нейдетъ,

   540          По сердцу разлилась, и власть надъ нимъ беретъ;

             То стужу дѣлаетъ, то множитъ лютый пламень,

             И сердце размягча, падетъ какъ въ воду камень.

             Сумбека, чающа Османа не любить,

             Съ Алеемъ щастлива въ забавахъ хочетъ быть.

   545          Сей плѣнникъ, въ Царскiя вступивъ священны нравы,

             Вдается въ новыя съ Сумбекою забавы.

             Желая облегчить правленiя труды,

             Влечетъ его она въ рокошные сады,

             Гдѣ тысящи прiятствъ для Флоры и Помоны,

   550          Волшебною рукой сооружили троны:

             Тамъ розовы вокругъ кустарники цвѣтутъ,

             Зефиръ покоится на ихъ листочкахъ тутъ;

             Тамъ вѣтвями древа густыми соплетенны,

             Прохлады завсегда въ тѣни хранятъ весенны;

   555          Чрезъ виды разные стремящаяся тамъ,

             Подъемлется вода шумяща къ облакамъ;

             Любовны нѣжности въ кустахъ себя скрываютъ,

             И птицы сладость ихъ и прелесть воспѣваютъ;

             Зеленые лужки въ тѣни древесъ цвѣтутъ,

   560          И кажется, любовь одры готовитъ тутъ;

             Наяды у ручьевъ являются сѣдящи,

             Волшебны зеркалы въ рукахъ своихъ держащи,

             Въ которы Грацiи съ усмѣшками гладятъ;

             Амуры обнявшись, на мягкой травкѣ спятъ;

   565          Пещеры скромныя, привѣтливыя тѣни,

             Гуляющихъ къ себѣ манили на колѣни.

             Сумбекѣ въ мысль пришли минувши времяна,

             Когда съ Османомъ здѣсь видалася она;

             Любовныя свои прохлады вспомянула:

   570          Взглянула на мѣста, и тяжко воздохнула;

             Но скрыла грудь ея снѣдающую страсть,

             Беретъ надъ слабостью Сумбека полну власть;

             Запечатлѣнныя намѣреньи имѣя,

             Османомъ прельщена, взвела на тронъ Алея.

   575          Алею ввѣрила владычество свое,

             Но царствовалъ Османъ надъ сердцемъ у нее.

             Уже Алей Казань мятежну успокоилъ,

             И къ миру онъ сердца людей своихъ устроилъ,

             Союзъ готовился съ Москвой запечатлѣть;

   580          Но искра мятежа не преставала тлѣть.

                       Османъ отверженный, Османъ лишенъ покою,

             При общей радости терзается тоскою;

             Ему являются мечтанiя во тмѣ,

             Эмира у него и въ сердцѣ и въ умѣ:

   585          Гуляетъ ли въ садахъ, или въ нощи воздремлетъ,

             И мракъ и древеса лице ея прiемлетъ;

             Томится духъ его и стынетъ въ жилахъ кровь.

                       Взирая на сiе развратная любовь,

             Любовь, мрачаща умъ, когда въ крови затлится;

   590          Любовь сердецъ и душъ страданьемъ веселится,

             Любовь, отъемлюща покой, разсудокъ, стыдъ,

             Прiемлетъ на себя теперь Эмиринъ видъ:

             Къ Осману спящему со трепетомъ приходитъ,

             Отраду зрѣнiю, но сердцу скорбь наводитъ,

   595          Эмира, будто бы сей жизни при концѣ,

             Имѣетъ блѣдное и смутное лице;

             Раздранная на ней казалася одежда;

             Речетъ: моя теперь изчезла вся надежда,

             Изчезла, видѣться и вмѣстѣ быть съ тобой:

   600          Намъ должно жить, Османъ, весь вѣкъ въ разлукѣ злой!

             Отчаянный она вѣщая взоръ кидала,

             Главу потупила, и горько возрыдала.

             Но ктожъ причиною сердечныхъ нашихъ ранъ?

             Эмира говоритъ: причиной ты, Османъ!

   605          Спѣши, ты можетъ быть спасти меня успѣешь,

             Къ свободѣ средства ты надежныя имѣешь,

             Успѣхъ получишь ты надъ слабою женой;

             Рыдай предъ ней, спѣши увидѣться со мой.

             Сiи слова не разъ ему твердила,

   610          И взоры слезные кидая уходила.

                       Османъ какъ будто бы пронзенъ во грудь стрѣлой,

             Трепещетъ, мучится, смущается мечтой,

             Встаетъ; и се въ чертогъ Сагрунъ коварный входитъ;

             Онъ взоры на него печальные возводитъ.

   615          Въ вельможѣ семъ душа какъ адъ была смутна,

             Къ различнымъ хитростямъ склонялася она;

             Грызомый завистью, покоя не имѣетъ;

             Желая людямъ зла, о бѣдствѣ ихъ жалѣетъ;

             На блѣдномъ у него написано лицѣ,

   620          Что мыслилъ день и нощь о Царскомъ онъ вѣнцѣ.

             Нося въ груди своей намѣренiе злобно,

             Хотѣлъ, какъ самъ себя, и всѣхъ смущать подобно;

             И такъ Осману рекъ: о коль твой скорбенъ взоръ;

             Но долго ли тебѣ такой терпѣть позоръ?

   625          Таврискiй храбрый Князь въ Казанѣ узы носитъ,

             О вольности своей ни думаетъ, ни проситъ;

             Когда бы можетъ быть, ты слово лишь изрекъ,

             Порфирою бъ себя во градѣ семъ облекъ;