Собрание сочинений - [35]

             Она и выговоръ совѣтомъ добрымъ чтила;

             Хотѣла за любовь обиженною быть,

             И стать заставленной невѣрнаго любить.

   725          Но кроя нѣжну страсть, котора грудь терзала,

             Сумбека хитрому наперснику сказала,

             Сказала Сагруну, всемъ сердцемъ возстеня:

             Ахъ! льзя ли вѣрить мнѣ, что любитъ онъ меня?

             Не сей ли льстецъ меня на тронѣ обезславилъ?

   730          Не онъ ли въ Тавръ отсель любовницу отправилъ?

             Не явенъ ли его изъ града былъ побѣгъ?

             Мной! мной обогащенъ! меня онъ пренебрегъ….

             Сумбека залилась при сихъ рѣчахъ слезами.

                       Сагрунъ вскричалъ: Османъ во вѣки будетъ съ нами:

   735          Невѣрность скорую всегда прiемлетъ казнь,

             Эмира, позабывъ Османову прiязнь,

             Съ его сокровищемъ въ Россiю убѣжала;

             Увы! тебѣ въ любви она не подражала!

             Османъ раскаялся! Я самъ то прежде зрѣлъ,

   740          Что онъ обманщицу Сумбекѣ предпочелъ.

             Но се идетъ Османъ; онъ самъ тебѣ докажетъ,

             Какъ любитъ онъ тебя, и что онъ мыслитъ, скажетъ;

             Скрывается Сагрунъ, извергнувъ сладкiй ядъ.

             Сумбека бросила къ Осману нѣжный взглядъ:

   745          Печали на челѣ, въ ланитахъ блѣдностъ видитъ,

             И прежни строгости Сумбека ненавидитъ;

             Клянетъ суровые свои поступки съ нимъ:

             Теперь не онъ предъ ней, она винна предъ нимъ.

             Казалось, вкругъ нея летали смертны тѣни,

   750          Мутится взоръ ея, дрожатъ ея колѣни;

             У ней на памяти нощныхъ видѣнiй нѣтъ,

             Забвенъ, забвенъ Алей, забвенъ и цѣлый свѣтъ.

                       Но мнѣ представились въ сей рощицѣ прiятной,

             Печальны слѣдствiя любви, любви развратной:

   755          Тамъ прелесть видима, притворство, лесть, обманъ,

             Сумбека чувствуетъ, ихъ чувствуетъ Османъ;

             Колѣни сей пришлецъ Сумбекины объемлетъ:

             Она раскаянью любовникову внемлетъ,

             И снова пламенной любовiю горитъ.

   760          Османъ, лiющiй слезъ потоки, говоритъ:

             Увы, не стою я Сумбекиной прiязни,

             Прощенья не хочу, хочу жестокой казни!…

             Сумбека, во слезахъ взирая на него,

             Поверглась въ томныя объятiя его:

   765          Живи! Османъ живи! стоная возопила;

             Лобзанiемъ сей миръ съ Османомъ подкрѣпила.

             Увы! виновна я и тѣмъ, она рекла,

             Что въ ревности тебя унизить я могла;

             Забудемъ, что была на свѣтѣ семъ Эмира;

   770          Уронъ твой замѣнятъ: я, тронъ мой и порфира.

                       Сумбекины слова какъ будто разумѣлъ,

             Казалось, воздухъ весь въ то время возшумѣлъ,

             Развраты, въ вѣтвiяхъ которые скрывались,

             Кругомъ любовниковъ летая извивались,

   775          И разплывалися у нихъ въ сердцахъ они:

             Въ томъ хладъ произвели, въ Сумбекиномъ огни.

             Возможноль чаять имъ судьбины въ мiрѣ лестной?

             Земной любви они искали, не небесной!

             Съ Эмирой вмѣстѣ быть, неволи избѣжать,

   780          Османъ являетъ видъ Сумбеку уважать;

             Любовью пламенной къ нему Сумбека тлѣя,

             Личину нѣжности имѣла для Алея;

             Условились они согласiе таить,

             Доколь настанетъ часъ Алея истребить.

   785                    Невинная любовь свѣтильникъ погасила,

             И грудь Сумбекину слезами оросила,

             Крилами встрепетавъ, сокрылась отъ нее,

             Ломаетъ въ воздухѣ орудiе свое.

             Вѣщаютъ: слышалось во древесахъ стенанье,

   790          Сумбекино когда услышали желанье.

             Алей во Царскiе чертоги возвращенъ,

             У края пропасти былъ взоромъ обольщенъ.

             Царица льститъ ему, но льститъ и ненавидитъ;

             Невинность скоро зла конечно не увидитъ.

   795          Когда Алей Казань къ покорству призывалъ,

             Свiяжскъ измѣною его подозрѣвалъ [9].

             Въ Москву отправилъ вѣсть, молвою излiянну.

             И время пренести мнѣ лиру къ Iоанну!

ПѢСНЬ ШЕСТАЯ

                       Россiйскимъ подвигамъ парящiй духъ во слѣдъ,

             И проповѣдатель торжественныхъ побѣдъ,

             Во дни торжественны, во дни ЕКАТЕРИНЫ,

             Взносися! мы трудовъ достигли половины.

   5          Но Муза цѣлiю своей до днесь брала

             Раздоры, хитрости и нѣжныя дѣла:

             Теперь открылося кровавое мнѣ поле;

             Потщимся устремить вниманья къ пѣснямъ болѣ.

             Отъ сонныхъ водъ стремлюсь къ пучинѣ прелетать,

   10          Не миртовы вѣнцы, лавровые сплетать.

             О Музы! естьли вы о пѣсняхъ сихъ рачите,

             Возьмите прочь свирѣль, и мнѣ трубу вручите,

             Да важныя дѣла вселенной возглашу,

             О коихъ возхищенъ восторгами пишу.

   15                    Любовь, которая Алея поражала,

             Въ златыхъ цѣпяхъ его окованнымъ держала.

             На слабости его взирающа Казань,