Собрание сочинений - [34]

             Я дружества къ тебѣ во вѣки не нарушу:

   630          Ты вѣдаешь мою ревнительную душу,

             И вѣдаешь еще ту пламенную страсть,

             Котора ввергнула тебя въ сiю напасть;

             Дай нову силу ей, и подкрѣпися ею,

             Сумбека сжалится надъ нѣжностью твоею;

   635          Явись ея очамъ! Османъ, мечтой смущенъ,

             Коварнымъ Сагруномъ былъ паче обольщенъ.

             Вельможу онъ сего при щастьѣ ненавидѣлъ,

             Но ввѣрилъ днесь ему мечту, котору видѣлъ,

             Такъ бѣдный плаватель, въ пучинѣ жизнь губя,

   640          За все хватается, что видитъ вкругъ себя.

                       Довѣренностью сей Сагрунъ возвеселился,

             Онъ только ждалъ, чтобы Османъ ему открылся;

             Намѣренье въ груди злодѣйское питалъ,

             Своимъ орудiемъ любовну страсть считалъ;

   645          Во злобѣ предпрiялъ, раздоръ въ троихъ посѣя,

             Османа погубить, Сумбеку и Алея.

             Сей хищный волкъ теперь прiемлетъ агнчiй видъ;

             Лукавый духъ его подъ видомъ дружбы скрыть:

             Спаси отъ бѣдства насъ! вѣщаетъ онъ со стономъ,

   650          Мы всѣ устрашены колеблющимся трономъ;

             Сумбека нѣжности къ тебѣ не изгнала,

             Но въ гнѣвѣ Царску власть Алею отдала;

             Возможно ли женѣ въ ея угрозахъ вѣрить?

             Онѣ и злобствуя умѣютъ лицемѣрить;

   655          Ихъ гнѣвъ есть молнiя, которая сверкнетъ,

             Но солнце возсiявъ, опять сiять начнетъ;

             Алей, опасный врагъ и вѣры и Казани,

             Сбираетъ для Москвы съ Татаръ позорны дани;

             Я видѣлъ, какъ теперь народу онъ ласкалъ,

   660          И въ ихъ сердца войти, различныхъ средствъ искалъ.

             Имѣя желчь въ груди, точилъ онъ медъ устами;

             Съ Россiей вѣчный миръ украсилъ онъ цвѣтами,

             И прелестью словесъ собранье обольщалъ….

             Симъ адскимъ вымысломъ онъ души уловлялъ;

   665          Онъ рекъ сiи слова, но ихъ изрекъ краснѣя:

             Вы другомъ, не Царемъ имѣете Алея!

             Смиритися съ Москвой, отъ насъ отвергнуть брань,

             Не многая къ тому отъ васъ потребна дань,

             Присяга вѣрная!… О коль слова безбожны!

   670          Рабамъ покорности такiя суть возможны;

             А мы давно ли власть имѣли надъ Москвой?

             Намъ льзяль къ стопамъ ихъ пасть, бывъ прежде ихъ главой?

             Кто знаетъ? можетъ быть, тая въ душѣ коварство,

             Разрушить предпрiялъ Алей Казанско царство;

   675          Мужайся, ободрись, злодѣя не жалѣй,

             Сними съ него главу, коль не снялъ онъ твоей!

             Ты смертiю своей нещастный ускоряешь;

             Спасая жизнь его, свою ты жизнь теряешь.

             Теперь, Османъ! любовь Царицѣ докажи;

   680          Корону со главы падущу удержи;

             Тебя къ тому зоветъ и зримое мечтанье,

             Любовь, нещастiе и наше почитанье;

             Та тѣнь, которая являлася тебѣ,

             Ко щастливой тебя и тѣнь зоветъ судьбѣ!

   685          Уже колеблются божницъ верхи златыя,

             Ты вѣру подкрѣпи, и воскреси Батыя.

                       Когда сiе Сагрунъ лукавствуя вѣщалъ,

             Развратъ и паче въ немъ духъ звѣрскiй возмущалъ;

             Обвившись вкругъ него, коварство разтравляетъ,

   690          Сумбеку взору онъ кровавому являетъ,

             Котора, жалуясь на строгости Небесъ,

             Ходила въ горести подъ тѣнiю древесъ;

             И съ нѣжностью своей имѣющая споры,

             Гдѣ жилъ Османъ, туда бросала смутны взоры.

   695          Примѣтивый Сагрунъ страданiе сiе,

             Вѣнчаннымъ поставлялъ желанiе свое,

             И рекъ Осману онъ: я долгъ и дружбу помню;

             Пойду, и важныя намѣренья исполню:

             Заставлю гордою Сумбеку меньше быть,

   700          Тебѣ престолъ отдать, Алея позабыть!

             Идетъ, и хитрости вокругъ его летаютъ,

             Онѣ льстеца сего орудiемъ считаютъ;

             Во рабскомъ образѣ представили его,

             Покорность на челѣ являя у него.

   705          Съ лукавствомъ внутреннимъ къ Сумбекѣ онъ подходитъ,

             И рѣчь съ ней о любви Османовой заводитъ.

             Такъ Евву льстивый змiй въ Едемѣ соблазнялъ,

             Когда ее вкусить познанiй плодъ склонялъ.

             Прилично ли, онъ рекъ, что здѣсь какъ плѣнникъ низкiй,

   710          Подъ стражей держится безвинно Князь Таврискiй,

             Сей Князь, который сталъ за то одно гонимъ,

             Что онъ любилъ тебя, что онъ тобой любимъ?

             Всѣ сжалились надъ нимъ, мы плачемъ, плачутъ стѣны;

             Онъ страждетъ, ни вражды не зная, ни измѣны;

   715          И любитъ онъ тебя!… Но мы оставимъ то.

             Подумай, Крымъ теперь въ отвѣтъ намъ скажетъ что?

             Османа заключивъ, мы Крымскiй родъ поносимъ;

             А помощи отъ нихъ въ напасти общей просимъ;

             На чтожъ она теперь? Здѣсь царствуетъ Алей;

   720          Османъ кончаетъ жизнь, кончаетъ какъ злодѣй!

             Умолкъ…. и рѣчь сiя Царицѣ гордой льстила,