Собрание народных песен - [32]

Как пошла королевна в чисто́ поле гулять,

Да две ямушки глыбокия посмотреть;

Молоде́ца-т на релюшках качается:

Королевна под релями скончалася.

174 КАЗАК И ШИНКАРКА

Корчма, ты, корчма польская, королевская!

Стоишь ты, корчма, на крутой горе, на всей красоте;

У во той корчме шинкарка сидит,

Шинкует шинкарочка пивом и вином

И сладким медо́м.

Приходили к шинкарочке три молодца пить:

Поляк, да казак, да третий хомяк.

Поляк вино пил, червонцы платил,

Хомяк вино пил, монеты платил,

Казак вино пил, денег не платил,

Шинкарку манил:

— Поедем, шинкарочка, к нам на тихий Дон,

У нас на Дону не по вашему:

Не ткут, не прядут, мёд, горелку пьют. —

Сдалася шинкарочка на его слова,

Поехала шинкарочка с казаком на Дон

Завёл казак шинкарочку во тёмный во лес,

Привязал шинкарочку ко сухой сосне,

Зажег казак сосенку с маковки до земли.

Сосенка горит, шинкарка кричит.

На ту пору ехали московские купцы:

Постой-ка, братцы, что в лесу за крик?

Сосенка горит, шинкарка кричит,

Возмолилася шинкарка московским купцам:

— Ох! вы гой еси, московские купцы!

Отвяжите меня, девушку, от сухой сосны.

175 МУЖ-СОЛДАТ В ГОСТЯХ У ЖЕНЫ

Вы, солдатушки уланы,

Где вы были, побывали?

— Мы под городом стояли,

Под Можаем воевали.

Гулять в Москву приезжали,

В славную улицу Тверскую,

В Тверскую-Ямскую,

Ко вдовушке заходили,

Под окошком постучались:

«Отвори, вдова, вороты,

Пусти нас ночевати,

Постояти.

Нас, солдатушек, не много:

Третьяста пешеходы,

Полтораста всё на конях».

Мы, солдатушки, смеленьки,

Во дворик ворвалися,

Во избушку вобралися,

Все садилися по лавкам,

По порядкам.

Капитан-ат в большое место — под окошком,

А вдова стоит у печки,

Подожмя ручки к сердечку.

Как возговорит капитан-ат:

— Ты, вдова молодая,

Ты который год вдовеешь,

Ты который сиротеешь? —

Отвечала вдова молодая:

— Лет пятнадцать я вдовею,

С годом двадцать сиротею.

— Уж и много ль у тебя, вдова, хлеба?

— У меня хлеба осмина.

— Уж и много ль, вдова, денег?

— У меня денег полтина.

— Уж и много ль, вдова, деток?

— Четверо.

— Подойди, вдова, поближе,

Поклонися пониже,

Сними с меня кивер,

В кивере — полотенце:

Не твово ли рукодельица?

Еще же там платочек,

В платочке — узелочек,

В узелочке — перстенёчек:

Уж не твой ли, вдова, перстень,

Уж не твой ли обрученный? —

Уж как возговорит вдова молодая:

— Уж как мой-ат перстень,

Мой обрученный!

Я со другом венчалась,

Со любезным обручалась. —

Как возговорит вдова молодая:

— Вы подите-ка, малые детки,

Что не гость приехал к нам гостить,

А приехал ваш родитель,

А мой миленький дружочек!

176 ГОРЕ

Еще горе-то навязалось,

На меня молодца накачалось.

Куды мне от горя деватися?

И я от горя в мир пошел,

А горе-то за мной суму волочёт.

Еще горе-то навязалось,

Горькое-то накачалось.

Куды от горя мне деватися?

И я от горя в монастырь пошел,

А горе-то за мною черную рясу несет.

Еще горе-то навязалося,

А горькое-то накачалося.

И я от горя в темный лес гулять пошел,

А горе-то за мною зверем бежит.

Еще горе-то навязалося,

А горькое-то накачалося.

И я от горя, и я в колоду лег,

А горе-то за мною крышку несет.

Горе навязалось,

А горькое-то накачалось.

И я от горя и в яму лег,

А горе-то за мной с лопатой идет.

Еще горе-то насмеялось:

— Хорошо я молодца упрятала,

Я в могилушку его спрятала.

177 НАСИЛЬНЫЙ ПОСТРИГ

Уж как строил мне батюшка высок терём

Со серебряными переходами,

Что с теми с залачёными,

А лиха-злая мачеха

Она строит мне келью новую

Из того лесу кленового.

Уж шьет же мне батюшка

Под венец платье цветное,

А лихая-злая мачеха

Шьет мне платье черное.

Уж как льет же мне батюшка

Золот перстень с бралиантами, —

Уж как тем перстнем обручатися.

А лихая-злая мачеха

Она льет вострыя ножницы, —

Уж мне теми ножницами постригатися.

Уж поехал-то мой батюшка

За молодым за князевичем,

А лихая-злая мачеха

За старой за игуменьёй.

Уж я ль, красна девушка,

Я пойду разгуляюся

По тем полям по чистыим,

По лугам по зеленыим,

По лесам по дремучиим.

А я по лесу хожу,

Тень мне алеется,

А я по полю хожу,

Тень мне всё белеется,

А по лугам-то я хожу,

Тень всё чернеется.

Уж, знать же, мне, девушке,

Постриженой быть,

Посхимницей слыть.

Уж пойду ли я, красна девушка,

Во свой нов высок терём,

Погляжу я в окошечко

Уж на тоё дорогу широкую:

Нейдет ли мой батюшка

С молодым со князевичем?

Уж нету, нету мово батюшки

А уж идет злая мачеха

Со старой со игуменьей:

— Ты, дитё ль мое, дитятко!

Ты, дитё ль мое, чадо милое!

Ты садись на золотой стул,

На золотой стул постригатися.

— Государыня родная матушка!

Уж ты дай же мне, матушка,

Белильцы смыть,

Белильцы смыть,

Румяньчики стереть.

— Смоешь, мое дитятко,

Горючьми слезами,

Сотрешь румяницу

Черной рясой своей.

— Матушка родная!

Дай с подружками прощусь.

— Простись, мое дитятко,

Заочно с ними. —

Мимо моей келийки

Дорожка лежит.

По той по дороженьке

Батюшка шел

С молодим со князевичем.

Становились они,

На мою келью любовались:

— Чтой-то за кельинка новехонька?

Чтой-то пострижена старочка молодехонька?

Не мое ли это дитятко,

Не мое ли чадо милое?

— Батюшка родной!

Зайди в келийку ко мне к одной.

Молодого князя по дорожке домой.

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

178 «У нас было на Дону…»

У нас было на Дону,

на Дону (2)

На крутеньком бережку,

бережку, (2)

Слеталися галушки,

галушки, (2)

Садилися галушки на песку,

на песку, (2)

Садилися галушки рядушком,

рядушком, (2.)