Соблазнитель душ - [8]

Он отвел ее руки от лица.

— Ты любишь Бога, Чарли. Бога, который есть во всех нас.

— Я знаю, — она кивнула, все еще всхлипывая. — Разве хотеть тебя — грех?

— Грех, если ты хочешь, чтобы я принадлежал только тебе.

Она уставилась в пол.

— Тогда я грешна.

Пастырь поднялся, посмотрел на сидящую на полу девушку.

— Ты должна молиться, чтобы Бог простил твои грехи.

— А ты меня прощаешь, Пастырь?

— Не мне даровать прощение, Чарли. Такое под силу только Богу.

Она потянулась к его руке, поцеловала ее.

— Извини, Пастырь.

Он поднял ее.

— А теперь иди спать. Скоро утро, а завтра у нас очень много дел.

Зайдя в переулок, сержант увидел, что боковая панель сдвинута. Он заглянул внутрь. Пастырь что-то писал, сидя за столом.

— Пастырь, — позвал сержант.

Тот поднял голову.

— Привет, сержант.

— Я вам не помешал?

Пастырь улыбнулся.

— Отнюдь.

— Могу я войти?

— Разумеется.

Сержант забрался в фургон. Посмотрел на лежащие на столе исписанные листки.

— Что вы пишете?

— Мою завтрашнюю проповедь.

— Я слышал вас вчера вечером. У вас серебряный язык, как говорили, когда я был маленьким.

Пастырь вновь улыбнулся.

— Легко повторять то, что нашептывает тебе Бог.

Сержант кивнул.

— Как идет сбор пожертвований?

— Очень хорошо. Мы уезжаем сегодня вечером и, я думаю, к этому времени наберем не меньше семисот долларов.

— Вы не остаетесь на завтра? — удивился сержант. — По воскресеньям на набережной больше всего пароду. Вы сможете собрать в два раза больше, чем в любой другой день.

Губы Пастыря опять разошлись в улыбке.

— По воскресеньям нельзя работать. На седьмой день Он отдыхал от своих трудов. И мы должны вернуться к воскресной службе.

— Но, раз уж вы здесь, нельзя же отказываться от таких больших денег.

— Нам столько и не нужно, сержант. Потребности наши минимальны. Основная причина нашего приезда — желание нести людям слово Божье.

Сержант всмотрелся на него. Вроде бы Пастырь говорил искренне. Даже лейтенант полиции в Лос-Олтосе, которому он позвонил этим утром, отозвался о них положительно. Сказал, что у них ферма с участком земли в двадцать пять акров и даже его жена покупает у них яйца и овощи. Лейтенант добавил, что они ничем не отличаются от Свидетелей Иеговы или Адвентистов седьмого дня. Все спокойные, благовоспитанные. Продавая выращенные ими овощи и фрукты, одновременно распространяют религиозную литературу. Однако осведомители докладывают, что в город завезена тонна марихуаны, а она не могла упасть с неба.

— Вы, похоже, пребываете в одиночестве. А где девушки?

— Собирают пожертвования.

— Я не видел помещения, где они ночевали.

— Дверь открыта. Вы можете пойти и посмотреть.

— Вы меня не проводите?

— Нет вопросов. — Пастырь поднялся из-за стола и спрыгнул на землю. Сержант последовал за ним. Вдвоем они зашагали к маленькому складу. Пастырь открыл дверь, и они вошли в комнату.

На чисто выметенном полу лежали десять скатанных спальников. Больше в комнате ничего не было. Запаха «травки» сержант не унюхал. Он посмотрел на Пастыря.

— Аккуратные у вас девушки. Вижу, вы готовы к отъезду.

Пастырь кивнул.

Сержант вышел на улицу. Повернулся к Пастырю, когда тот, переступив порог, закрывал за собой дверь.

— Вы собрали много денег. Будьте осторожны, как бы вас кто-нибудь не ограбил.

— Не думаю, что такое случится, — покачал головой Пастырь. — Бог приглядывает за своими детьми.

— Все рано, осторожность не повредит. Если вам понадобится помощь, без колебаний обращайтесь к нам.

— Спасибо, сержант.

Сержант уже собрался уходить, но снова повернулся к Пастырю.

— Ходят слухи, что в город завезли крупную партию наркотиков. Вы ничего об этом не слышали?

Пастырь не отвел взгляда.

— Слухи до нас не доходят.

Они долго смотрели друг другу в глаза, затем сержант кивнул.

— Наверное, так оно и есть. Вы выше этого, — он протянул руку. — Вы понимаете, это моя работа.

Пастырь крепко пожал руку сержанта.

— Я понимаю, сержант.

— До свидания, Пастырь. Удачи вам.

— Спасибо, сержант. Да благословит вас Бог.

Он наблюдал, как полицейский идет к патрульной машине, припаркованной у въезда в переулок. Барбара права. С марихуаной надо кончать. У него осталось ощущение, что сержанту он понравился и лишь из-за этого тот ограничился парой-тройкой мимолетных вопросов. Словно говорил: «Ладно, на этот раз прощаю. Но больше поблажек не жди».

В глубокой задумчивости вернулся Пастырь к фургону, влез в него, сел за стол. Взгляд его упал на первый лист завтрашней проповеди. Называлась она «Иди и больше не греши».

ГЛАВА 5

Уже около семи утра Пастырь свернул на взбирающуюся на холм проселочную дорогу, ведущую к ферме, которая принадлежала Дому Господнему. Проехал мимо стоящих по обе стороны дороги щитов с одинаковыми надписями:

«НЕ ВХОДИТЬ! ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ!»

На вершине холма он остановил пикап, вылез из кабины, сошел на обочину.

Оглядел маленькую долину внизу, четыре аккуратно выкрашенных дома. В самом большом жили женщины, которых в общине было значительно больше мужчин. Двадцать восемь плюс семеро детей. Мужчинам достался дом поменьше. Их было, включая его самого, семнадцать. Между двумя общежитиями располагалось еще меньшее по размерам здание, занятое столовой и кухней, и еще одно, совсем небольшое, предназначенное для собраний и церковных служб. Здесь же мужчины и женщины общались в свободное от работы время. За зданиями находились большие навесы, под которыми стояли различные автомобили и сельскохозяйственные машины, принадлежащие как всей общине, так и отдельным ее членам. Еще дальше — коттедж в котором он жил, и где размещалась также контора.