Соблазнитель душ - [10]

— Ладно. Но раз ты все равно идешь в столовую, скажи Тарцу, что я хочу его видеть. Немедленно.

— А может, с этим повременить? Тебе бы немного отдохнуть.

— Дело важное.

Он уже вытирался, когда пришел Тарц.

— Как самочувствие, Пастырь?

— Отлично. Устал немного, только и всего.

— Чарли говорит, ты позвал меня по важному делу.

— Да. Завтра с самого утра возьми оба трактора и шестерых мужчин. Полностью перепашите десятое поле. Так, чтобы там не взошло то, что росло раньше. А потом засейте поле люцерной.

Тарц вытаращился на него.

— На люцерне денег не заработаешь.

— Мы вообще ничего не заработаем, если всю общину посадят за выращивание индийской конопли и распространение наркотиков.

— Но надо платить по закладной.

— Значит, нам нужно найти другой способ добывания денег. Мы очень удачно съездили во Фриско. Возможно, стоит организовать кампанию по сбору пожертвований. Ездить каждую неделю в разные города.

— Дети этого не одобрят. Многие здесь только потому, что нормы окружающего мира в общине не соблюдаются. Им по душе свобода, которую дает Дом Господний. Им нравится, что здесь никто не выносит суждение относительно их поступков.

Пастырь посмотрел на своего помощника.

— Они недалеки от истины. Но жизнь ставит нас перед выбором. И руководствоваться лучше всего здравым смыслом. Не думаю, что кто-то из них хотел бы сесть за решетку.

— Им все равно захочется выращивать индийскую коноплю, хотя бы для себя.

— Это их право. Они вольны делать все, что захотят. Я говорю лишь о том, что на нашей земле мы ее больше выращивать не будем. И тот, кто нарушит это установление, будет изгнан из общины.

Тарц задумался, потом кивнул.

— Хорошо, Пастырь. Тракторы начнут работу в шесть утра.

— Я тоже поеду туда.

— Почему, Пастырь? — в голосе Тарца послышались нотки раздражения. — Ты мне не доверяешь?

Пастырь рассмеялся.

— Как ты мог такое подумать, Тарц? Я лишь хочу убедиться, что все будет сделано как надо. Не забывай, что я главный специалист по сельскому хозяйству. Вы, городские белоручки, еще многого не знаете.

Тарц хохотнул.

— Как скажешь, Пастырь. Но тебе придется все объяснить детям. Меня они не послушают.

— Я это сделаю. Мы все должны помнить, что главное для нас — выполнять Божью волю. Все остальное преходяще.

ГЛАВА 6

Поворочавшись в постели, он сел. После возвращения из Сан-Франциско прошла неделя, но еще ни разу ему не удалось лечь вечером и проснуться утром. Что-то мешало спать, но он никак не мог определить, в чем же причина. А прогнать эту странную нервозность не удавалось. Ни молитвой, ни постом, ни «травкой», ни сексом. Да, всякий раз он урывал несколько часов покоя, но потом тревога возвращалась.

В комнате царила тьма. Как и на улице, поскольку ночь выдалась безлунная. Почувствовав шевеление рядом с собой, он протянул руку, коснулся обнаженного юного тела. Пастырь попытался вспомнить, что за девушка лежала рядом с ним, когда он заснул. Да, поначалу их было несколько, но он выкурил слишком много «косячков», и у него до сих пор кружилась голова.

— Пастырь? — послышался шепот.

— Да.

— С тобой все в порядке?

— Да. Просто не могу заснуть, — он помолчал. — И ничего не вижу. Слишком темно.

— Я Мелани, — девушка хихикнула. — Ты вчера обкурился.

Мы все перенесли тебя на кровать.

— Все?

— Сара, Чарли и я.

Зашевелились и с другой стороны. Этот голос он узнал сразу.

— Пастырь, с тобой все в порядке?

— Не могу спать.

— Ты не можешь спать с того дня, как вернулся из Фриско, — в голосе слышалась горечь. — Не можешь и всего остального. Я думаю, эта китайская сука наложила на тебя заклятье.

— Это предрассудки. Нет никаких заклятий. Они исчезли вместе со Средневековьем.

Чарли выбралась из кровати.

— Я заварю тебе травяной чай.

Она зажгла свечку. В мерцающем пламени он видел всех трех девиц. Голых, как и он сам. Чарли вынула маленькую бутылочку из деревянного ящика, служившего прикроватным столиком и протянула ее Мелани.

— Это мускусное масло «Кама-Сутра». Ты лежи, а девушки натрут им твое тело. Ты сразу расслабишься.

— Я хочу сигарету.

— Ты и так перебрал «травки».

— Я говорю про обычную сигарету.

— Ты же не курил больше года. Зачем начинать снова?

— Не перечь мне, — резко бросил он.

Чарли помолчала, затем достала пачку из ящика стола. Он вытряхнул из пачки сигарету, Чарли поднесла к кончику свечу. Пастырь глубоко затянулся. Едкий табачный дым заполнил легкие. Он закашлялся.

— Теперь тебе лучше? — с сарказмом спросила Чарли.

— Намного, — коротко ответил он и затянулся вновь.

— Тогда ложись и позволь девушкам заняться тобой.

Он кивнул и вытянулся на кровати. Чарли зажгла вторую свечу и вставила ее в подсвечник. Затем направилась к двери.

— Я скоро.

— Спасибо, Чарли.

— Тебе нет нужды благодарить нас, Пастырь. Мы все тебя любим.

— И я вас люблю.

— Повернись, Пастырь, — Сара села, скрестив ноги по-турецки. — И положи голову мне на ноги.

Он подчинился. Последний раз затянулся сигаретой. Как хорошо. С чего он бросил курить, глупость какая-то. Он протянул окурок Мелани, и та вдавила его в пепельницу. Слабый запах масла достиг его ноздрей, когда девушки смочили им свои ладони и начали массировать его.

Сара, сидевшая позади, занялась шеей и плечами, Мелани, склонившаяся над ногами, взялась за ступни, а затем перешла к лодыжкам. Чарли не ошиблась. Легкие прикосновения смазанных маслом рук расслабляли и успокаивали. Пастырь, наслаждаясь, закрыл глаза.