Соблазнить тьму - [36]

— Да, в одиночестве. Со мной была только Алиа. — В словах было столько боли, что на мгновение Девин лишился слов. — И, для твоего сведения, ты только что потерял еще один поцелуй.

Его это не беспокоило. Поцелуй он вернет. Девину просто… не нравилась ее боль. Он предпочитал злую, возбужденную и торжествующую Брайд. Очевидно, она чувствовала себя брошенной своими людьми. Брошенной Алией.

— Мне интересно, как ты попала на поверхность. И нет, это не вопрос.

— Я не помню. — все равно ответила она, проводя кончиком пальца круг над его грудью, прямо рядом с сердцем. Девин сомневался, что она осознавала, что делает. — Я не помню мать или отца, и не помню, были ли они у меня вообще. Я не помню ничего о своей прежней жизни, прежде чем проснулась на улицах Нью-Чикаго.

— Значит, ты была молодой. Опять же, это не вопрос.

— Да. Я была молодой и испытывала жажду. Чертовски сильную жажду.

Так почему она больше не могла переваривать кровь? И вопрос получше: сможет ли ее организм принять его кровь?

Наклонившись вперед. Девин нежно коснулся губами кожи между ее грудей. Он хотел предложить ей утешение, соблазнить ее и наконец поместить крошечный отслеживающий жучок, который находился на его языке. Но, по большей части, он возбуждал сам себя. Ему отчаянно нужно было попробовать Брайд, поэтому он скользнул теперь свободным языком по краю ее лифчика, а затем, когда она не стала возражать, по ее коже.

Втянув воздух. Брайд запутала пальцы в его волосах, удерживая Девина на месте.

— Ч-что ты делаешь?

— Наслаждаюсь тобой. И теперь ты должна мне три поцелуя. — Видите, он вернул тот поцелуй.

— Мать твою. Дьявольский мужчина.

Определённо, это комплимент. Прогнувшись вперед. Девин обхватил руками её попку, чтобы их тела соприкоснулись. Брайд застонала, а он зашипел и повернул голову, сомкнув губы на ее соске. Син-хлопок или какая бы то ни было ткань, прикрывавшая ее грудь, не была помехой. Девин посасывал и облизывал ее сосок как сокровище, которым тот являлся. Эта крошечная жемчужина дразнила его.

— Разве ты не хочешь спросить меня о Нолане? — хрипло произнесла Брайд. Чтобы отвлечь его? Потому что она не могла оттолкнуть его сама?

— Не хочу. Теперь ты должна мне четыре поцелуя, и ты расплатишься, зверушка. — Он развел пальцы на ее попке так, что два из них приближались к месту, к которому Брайд, вероятно, не желала, чтобы он приближался (но она захочет этого потом, если он добьется своего), а остальные направлялись к ее клитору. Если Брайд прогнёт спину, то он сможет ласкать ее, пока она не кончит. Она будет умолять и просить, истекать в его руку. И ох, разве это не восхитительный образ?

— Тогда возьми свои поцелуи сейчас! Давай! — Она потянула Девина за волосы.

Он медленно приподнял голову, встречаясь с её пылким взглядом. От страсти щечки Брайд порозовели, а глаза опасно сияли. Они были притягательными. Соблазняли его. Губы Брайд были влажными и припухшими из-за того, что она их покусывала, а дыхание ее было прерывистым и поверхностным.

— Ты хочешь поцеловать меня, зверушка?

— Хочу? Нет. Но я всегда держу слово.

Значит, она все еще была настроена отказывать ему? Если он поцелует Брайд сейчас, когда ее сердцевина была настолько близко к его члену, то возьмет ее полностью — они оба знали это. А если Девин возьмёт ее полностью, то она убедит себя, что он заставил ее. Она убедит себя, что это произошло из-за ответов, а не желания. А после Брайд начнет избегать его. И думать о нём будет только в кошмарах.

Этого Девин допустить не мог. Он хотел, чтобы, думая о нём, Брайд вспоминала секс, страсть и удовольствие. А не стыд и сожаление. Только не стыд. Только не сожаление. Он хотел, чтобы она вспоминала его слова и прикосновения с улыбкой на лице, а не хмурясь. Более того, Девин хотел, чтобы, пожелай он повторения, Брайд бежала к нему, а не от него.

— Я получу свои поцелуи, не беспокойся, только не здесь и не сейчас. Я скажу тебе, где и когда. Обещаю.

Она впилась острыми коготками в его шею.

— Это последний раз, когда мы с тобой находимся наедине. Забирай поцелуи сейчас или потеряешь право на них.

Как он и подозревал. Брайд собиралась избегать его. Ну, очень жаль. Она увидит его снова и поцелует, а после сделает намного больше. Снова завладев ее разумом. Девин заставил Брайд выпрямиться, встать и отойти от него, потому что не мог уйти от нее сам. Не в этот раз. Его тело уже оплакивало её потерю.

Оплакивало? Быть не может.

— Отпусти меня, мать твою!

— Слушай внимательно, зверушка. Я не теряю право на поцелуи. Ты поцелуешь меня тогда, когда я скажу, иначе я просто возьму то, что хочу. А теперь, когда с этим мы разобрались… завтра в полночь ты приведешь Нолана на пирс. Я приведу Алию, и мы обменяемся.

Она тут же закачала головой, однако в глазах ее вспыхнула надежда.

— Я тебе не доверяю.

Умная женщина. Он ни за что на свете не придет на пирс завтра.

— Ты хочешь увидеть Алию или нет?

Она прикусила язык, вероятно, до крови. «Чтобы не укусить меня?»

— Ты знаешь, что хочу. И если ты причинишь ей боль, то, клянусь Богом, я отрежу твои яйца и скормлю их тебе.

— Извращенка. Однако, как я уже сказал, если хочешь увидеть ее, то приведёшь Нолана на пирс.