Соблазн в жемчугах - [63]

Наконец он взглянул на нее.

— Интересное свидание, Верити.

— Я попросила Кэти собрать их здесь, чтобы узнать правду о том, что происходит на заводе.

— Зачем? По закону у тебя нет никаких прав, и твоему кузену не понравится, что ты вмешиваешься. Возможно, именно по этой причине он и сбагрил тебя замуж.

Это было частью жестокой правды, и он не задумываясь бросил ее прямо ей в лицо. Он был еще более зол, чем она думала.

— Ты меня обманула. Полагаю, ты и раньше меня обманывала. — Он не стал ждать, пока она ответит, подъехал к карете и приказал кучеру: — Отвези ее домой.

Ей ничего не оставалось, кроме как сесть в карету. Когда они начали отъезжать, Хоксуэлл не последовал за ними. Выглянув в окно, она увидела, как он направил своего огромного коня в сторону Тимоти и его друзей.

Глава 19

Вернувшись домой, Верити узнала, что Коллин и миссис Джералдсон отправились на кабриолете с визитом к своим ближайшим соседям.

Может быть, это Хоксуэлл попросил их уехать, чтобы он смог расправиться со своей непослушной женой без свидетелей? Или Коллин увидела, в каком он настроении, поняла причину и благоразумно решила убраться вместе с тетей из дома?

Верити поднялась в свою комнату, сняла шляпу и села в кресло. Что бы он ни сказал тем молодым людям, вряд ли он был с ними любезен. Но скоро он вернется, и она все узнает.

Она старалась подавить в себе страх. Прошло так много времени с тех пор, как ей приходилось бояться, что она подзабыла это чувство. Сдерживая слезы, она думала о том, что должна будет вымолить прощение.

Она опять почувствовала себя ребенком, одинокой девочкой, которая могла только молиться о том, чтобы гнев ее мучителей прошел как можно скорее и наказание кончилось. Ощущения, звуки и образы прошлого терзали ее душу и лишали спокойствия. Она попыталась отрешиться от внешнего мира, найти опору внутри себя, но стук копыт вернул ее в настоящее. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота, а звук шагов по лестнице заставил ее сердце отчаянно забиться.

Он сам признавал, что бывает неуправляем, что слишком часто дает волю своему гневу. Сейчас, по его собственным словам, ему удается его контролировать, но жизнь давала ему право выместить свой гнев на ней.

Ей хотелось думать, что он этого не сделает. Гнев часто вызывает у людей неоправданную жестокость.

Шаги уже были у самой двери, и она собралась с духом, но от страха ее бросило в дрожь.

Если надо, она извинится, но просить, тем более умолять, не будет. Будь она проклята, если опять станет той испуганной девочкой, какой когда-то была.

* * *

Открывая дверь в комнату Верити, Хоксуэлл приготовился к шумной ссоре. Ему много чего надо было сказать, задать кое-какие вопросы и отдать приказания. И, Бог свидетель, сейчас он все ей выскажет.

Верити сидела в кресле, почти так, как в тот первый день в Камберуорте. Почти с тем же выражением лица. Спокойным. Решительным. От нее исходила невидимая внутренняя сила. Это еще больше его взвинтило.

Она подняла на него глаза, и то, что он в них увидел, поразило его.

Конечно же, сила. Бунт. Но и смирение. И страх. Настоящий страх. Скрытый, но такой реальный, что, казалось, он витал в воздухе.

Она боялась его. Его гнева. Она боялась, что он накажет ее физически.

Это его поразило. Оскорбило. Он никогда не давал ей повода…

В голову вдруг пришла мысль. Какое-то подозрение. Оно только подстегнуло его гнев, но этот гнев был направлен на другое и по совершенно другой причине.

Ладно. Он разберется с этим позже. Не сейчас.

Он остановился, чтобы убедить ее в том, что физической расправы не будет, но сказал:

— Я надеюсь, что ты больше никогда не будешь так меня обманывать, Верити.

— Они никогда не согласились бы встретиться со мной, если бы ты был рядом.

— Мне на это наплевать. Я уже сказал, что им от тебя никакой пользы. Стало быть, их информация бесполезна для тебя.

— Все должно было быть не так.

— Конечно. Ты должна была выйти замуж за одного из них. Поэтому твой отец доверил тебе свой секрет.

— Совсем не обязательно за одного из них. Но отец действительно хотел, чтобы мой муж контролировал его завод.

— Он издал указ, чтобы это был Майкл, о котором ты так беспокоишься? — При всем раздражении, он запнулся на этом вопросе и со странным страхом ждал, что она ответит.

— Когда мой отец умер, мы с Майклом были детьми. Меня беспокоила Кэти, и я спросила ее о сыне. Я думала, что мой кузен мог причинить ему вред.

— А я думаю, между вами было что-то большее, и хочу знать правду. Я хочу, чтобы ты поклялась. Ты…

— Тебе нужно, чтобы я поклялась? Но разве ты достаточно веришь моему слову, чтобы поверить моей клятве?

— Не знаю, черт побери. Но мне придется с этим смириться. — Он решил спросить по-другому, чтобы она поняла, что он не просто задет за живое. — Когда Кэти увидела тебя на пороге своего дома, она была в шоке и очень огорчена.

— Нет, не огорчена. Она плакала.

— Я с тех пор много о ней думал, но все же решил, что она была опечалена. Когда вы обнялись, я видел ее лицо. Она назвала тебя своей девочкой, но теперь я думаю, что она думала не о тебе.

— О ком же…

— О своем сыне. Своем бедном, несчастном ребенке. Она думала, что эти два года он был с тобой, Верити. Она надеялась, что он уехал с тобой. Она никогда не верила, что ты умерла, а считала, что ты живешь где-то с ее сыном. Твой приезд означал, что это не так. Она поняла это в ту минуту, как открыла тебе дверь.