Собака из терракоты - [24]

– Хорошенько мы их, а?

– Конечно. Тано здорово за себя отомстил, рассчитался именно так, чтоб не выглядело, будто бы он их сдал или вздумал сотрудничать с правосудием. [15] Довожу до вашего сведения, что оружие я решил не изымать, а оставил в пещере. Я назначил караул в две смены из моих людей. Они находятся в пустующем домике в нескольких сотнях метров от склада.

– Надеетесь, что кто-нибудь за ним придет?

– Хотелось бы верить.

– Хорошо, я с вами согласен. Подождем недельку, будем держать все под контролем, и если ничего не происходит, производим изъятие. Ах да, Монтальбано, послушайте, вы помните о моем приглашении на ужин послезавтра?

– Как я могу забыть?

– К сожалению, придется отложить на несколько дней, у моей жены грипп.

Ждать недельку не понадобилось. На третий день после того, как нашли оружие, закончив свою смену с полуночи до полудня, Катарелла, засыпая на ходу, явился к комиссару отрапортовать: Монтальбано требовал, чтоб это делали все, когда сменялись.

– Новости?

– Никаких, дохтур. Все тишь да гладь.

– Хорошо, вернее, плохо. Давай отправляйся спать.

– А, теперь, как вот подумаю, кое-что было, но так, ерунда, я вам докладаю больше для очистки совести, а не для службы, скоропреходящий факт.

– И что это был за скоропреходящий факт?

– А что проезжал тут мимо один турист.

– И стало быть, Катаре?

– На часах было часов так примерно двадцать один ноль ноль утра.

– Если утром, то это девять, Катаре.

– Как скажете. И в самый этот указанный момент услыхал я: тарахтит, чего такое? – вроде как мощный моциклет. Я беру биноклю, каковая у меня на шее привешена, потихонечку так выглядываю и получаю подтверждение факта. Так и есть, в аккурат моциклет имеет место, красный.

– Цвет значения не имеет. А потом?

– С вышеупомянутого, значится, моциклета сходит турист мужского пола.

– И почему ты думаешь, что он был турист?

– По причине аппарата фотографического, который на плече, огроменный такой фотоаппарат, такой огроменный, прям настоящая пушка.

– Это, наверное, телеобъектив.

– Он самый и был, точно так. И принимается щелкать.

– И что он фотографировал?

– Да все подряд, дохтур дорогой, все что ни есть щелкает. Природу, значится, Крастичеддру, опять же объект, где я, то есть, извнутри его нахожуся.

– Он подходил к Крастичеддру?

– Никак нет. А когда опять уселся на свой моциклет и собрался уезжать, мне помахал рукой.

– Он тебя видел?

– Ни боже мой. Я все время извнутри оставался. Однако, как я сказал, когда завел моциклет, мне помахал в сторону домика.

– Синьор начальник полиции? Есть новость, не очень хорошая. По-моему, о нашей находке каким-то образом узнали и послали кого-то на разведку, чтобы в этом убедиться.

– А как вы об этом догадались?

– Сегодня утром полицейский, который дежурил в домике, видел человека, приехавшего на мотоцикле, который фотографировал окрестности с помощью сильного телеобъектива. Наверняка у плиты, которая закрывала вход, они оставили что-нибудь особенное, не знаю, какую-нибудь веточку, смотревшую в определенном направлении, камень, положенный на определенном расстоянии… Мы, естественно, оказались не в состоянии привести все в тот же вид, какой оно имело раньше.

– Простите, вы дали специальные инструкции подчиненному, который был на посту?

– Разумеется. Он должен был бы, в следующем порядке, задержать мотоциклиста, установить его личность, изъять фотоаппарат, доставить в управление самого мотоциклиста…

– И почему же он этого не сделал?

– По одной простой причине: это был агент Катарелла, хорошо известный и вам, и мне.

– А-а, – сдержанно комментировал начальник полиции.

– И теперь как мы поступим?

– Срочно, сегодня же, приступим к изъятию оружия. Из Палермо мне приказали дать как можно большую огласку этому делу.

Монтальбано почувствовал, что подмышки у него взопрели.

– Еще одна пресс-конференция?

– Боюсь, что да, мне очень жаль.

Когда они выезжали к Крастичеддру – две машины и фургончик, Монтальбано подметил, что Галлуццо глядит на него жалостными глазами, как побитая собака. Он отозвал его в сторону:

– Что такое?

– Может, вы мне разрешите оповестить об этом деле шурина моего, журналиста?

– Нет, – ответил Монтальбано сгоряча, но мгновенно передумал, ему пришла в голову идея, с которой он себя поздравил.

– Слышь, только чтоб сделать тебе личное одолжение, пусть приезжает, давай звони.

Идея, которая пришла ему в голову была такая: ведь если б шурин Галлуццо вдруг оказался на месте происшествия и оповестил бы о находке широкую общественность, тогда пресс-конференция, может, накрылась бы медным тазом.

Шурину Галлуццо и его оператору с «Телевигаты» Монтальбано не только предоставил полную свободу действий, но и помог создать эксклюзивный репортаж, выступая как доморощенный режиссер; велел собрать гранатомет, который Фацио взял в руки и занял позицию для стрельбы; осветил пещеру, как днем, чтоб удалось заснять или сфотографировать каждую обойму, каждый патрон.

Через два часа тяжких трудов из пещеры вынесли все. Журналист с оператором помчались в Монтелузу, чтобы монтировать репортаж, Монтальбано по мобильнику позвонил начальнику полиции:

– Погрузили.