Со служебного входа - [49]

Инспектор Пчелкина позвонила на Киевский вокзал, спросила, не обращалась ли там в милицию женщина по имени Лиза, потерявшая свою племянницу. Оказалось, что тетя Лиза не заявляла о себе: жестокая тетя, которая не сделала ничего, чтобы найти заблудившуюся девочку. Тамара Алексеевна узнала также об опоздании поездов, которые шли сегодня из Калуги. Да, действительно они были как раз в то время, которое назвала Светлана. Значит, в самом деле виновата тетя: ну что стоило ей обратиться в милицию, и родственницы встретились бы. Тогда Светлана стала поспешно называть другие странности тети Лизы, которая…

Тамара Алексеевна Пчелкина дала Светлане досказать свою мысль, оснащенную множеством доказательств, до конца и неожиданно сказала:

- Чаю хочешь, Светлана?… Ну вот и хорошо. Чай сейчас закипит, ты попьешь и помолчишь. А потом расскажешь правду. Я ничего не слышала, ничего не помню - все забыла.

Светлана чай пила довольно быстро, охотно ела печенье - проголодалась. Не отказалась и от второй чашки. А закончив, расплакалась. В тот миг, когда она решилась быть правдивой, оба глаза наполнились слезами.

Конечно, тетя Лиза на свете существует, но она вовсе не тетя ей - просто тетенька, взрослая. Она жила у соседей на даче. Папа не провожал Светлану. Дело в том, что все это произошло из-за папы. Он опять пропил зарплату, вернулся домой поздно, мама ругала его, он - маму. Потом он даже побил ее, мама плакала, звала соседей. Светлана полночи не спала - папа ударил ее тоже, он не родной папа, он Иркин папа, а мама у них одна. Утром Светлана в школу проспала. Когда пришла туда, учительница потребовала записку от мамы, но у мамы (не у тети Лизы) больное сердце и давление, и она не хотела огорчать ее. На следующий день учительница отправила Светлану обратно - почему пришла без записки. Тогда она бросила портфель в сарай, села на электричку - поехала в Москву. Думала, что встретит тетю Лизу на улице - она же ходит и на работу, и в магазин. Не может быть, чтобы не встретила ее. Со вчерашнего дня ищет. Была и на Казанском вокзале, потому что тетя Лиза что-то говорила про него, - кажется, что она живет поблизости от Казанского вокзала, а может быть, от Курского, теперь Светлана не помнит, от какого…

Возможно, Светлана говорит правду. Скорее всего, правду. Но пойманные беглецы иногда беспощадно клевещут на родителей. Здесь помнят случай, когда сбежавший из дому мальчик оправдывал свой поступок тем, что мама пьет, бьет посуду, что она работает в магазине и каждый день приносит краденое, а бабушка все принимает, сама пьет, а когда напьется, поет песни и ругается нехорошими словами.

Потом выяснилось, что бабушки у этого мальчика нет вообще и мать работает не в магазине, а в музыкальной школе, учит детей играть на рояле. Дома учит играть и сына, но ему не хочется - все ребята носятся по двору, ему же надо сидеть и разучивать упражнения и к приходу мамы разобрать пьесу, показать, что он не только бегал. Потом папа принимается пичкать его едой: и суп надо съесть, и котлеты, а мороженое только по праздникам. Ну еще и по воскресеньям. Ему надоела такая жизнь. И поэтому он сбежал из дома.

Другой мальчуган, растрогав служащих, говорил о том, что его родители изверги: бьют чем попало, заставляют выполнять непосильную работу. Ему приходится колоть дрова, носить уголь, приводить из детского сада сестренку, мыть посуду, ходить в магазин за картошкой. Вот если бы у него была бабушка или дедушка, они бы защитили его. А ему хочется учиться - делать уроки, решать задачки, читать. Последний раз он мог сесть за книжку в прошлый четверг, и то после этого ему всыпали. Мальчуган закатал рубашку и показал следы побоев.

«Изверги» нашли беглеца, примчались аз милицию, как только им стало известно, где он. Их было четверо: мать, отец и… бабушка с дедушкой. Бабушка плакала открыто, дедушка слезы сдерживал. Родители хмурились - не от того, что с бегством сына им пришлось бы колоть дрова и носить картошку. Дрова вообще не нужны - живут в доме с центральным отоплением. А в магазин мальчугана на пускают - не хотят, чтобы имел вкус к деньгам, к покупкам.

Фантазер не решился повторить обвинения, однако сомнения оставались: мальчика вернули, но все-таки навели справки о семье. Оказалось, что его не в меру балуют. Сытая обеспеченная жизнь с вечной заботой окружающих ему надоела, он мечтал о другой… А что касается синяков и ссадин, то большего драчуна и сорванца на улице не было - все следы на теле он заслужил в честных уличных драках.

Все дети-беглецы смотрят искренне и преданно. Поэтому к рассказам их относятся всегда внимательно.

Двое маленьких беглецов, прибывших в Москву из Перми, вызвали сострадание.

- Папа пьет, едем к бабушке.

Мальчики плакали, ели с жадностью. Ребятам хотели помочь. Удручал их вид: в оборванной одежде, бледные, ослабевшие. Начальник отдела И. М. Трибун, человек опытный и бывалый, работающий на вокзале уже четверть века, признается, что вид братьев из Перми - одному из них было двенадцать, другому девять - особенно его расстроил. После работы вернулся из дома на вокзал, привез одежду, оставшуюся от подросших сыновей, - крепкие брюки, пестрые рубашки, два хороших пальто. Брюки и рубашки братья переодели, а от пальто старший отказался наотрез, своей залатанной, испачканной куртки он не выпускал из рук.