Со служебного входа - [48]

…Каждый день в комнату, где сидят самые нестрогие милиционеры, приводят малолетних путешественников. Нельзя привыкнуть к их появлению - они входят комично серьезные, одни лукавые, другие открытые. Истории, которые с ними случаются, в общем почти одинаковые, всегда волнуют и по большей части заставляют умиляться детскому романтизму.

Поздним вечером в милицию привели чумазого мальчугана шести лет. Несмотря на то что малыш, как это потом выяснилось, весь день ничего не ел, он был весел и любопытен: осматривался с интересом вокруг, отважно глядел в глаза спрашивающим и говорил совершеннейшую правду. Рано утром, когда родители еще спали, он ушел из дому. Сначала поездил автобусом, добрался до электрички и с тех пор катается взад и вперед. Очень интересно. Почему ушел? А посмотреть большие дома. Почему без спросу? А родители не пустили бы. Почему без пальто? А уже тепло.

Мальчуган знал фамилию, имя отца и матери, назвал свой адрес, хотя и не очень точно. Позвонили в Балашиху - безутешные родители находились там. С раннего утра искали они сына Валеру, который, оказывается, выпрыгнул в окно, некормленый, без пальто.

Валера без страха ждал родителей. Быстро освоился с обстановкой, разузнал имена работниц милиции, называл их «тетями» - тетя Ира, тетя Тамара, охотно делился свежими впечатлениями: о виденных домах, об автомобилях, о необыкновенном тракторе, который имел длинный хобот, как у слона, набирал в него землю и отдавал ее всю без остатка самосвалу. Что касается милиции, то он ее вовсе не боялся: уже третий раз в милиции, хотя один раз убежал оттуда…

Прибывшие на Курский вокзал родители подтвердили: сын убегает из дому уже третий раз. Один раз он действительно вышмыгнул из ближайшего от дома отделения милиции. Оттуда позвонили, что Валера у них, родители, тогда тоже обеспокоенные, помчались на такси, а сына не оказалось. В том отделении не было детской комнаты, беглеца просто посадили за стол, дали ручку и пустые бланки допроса, чтобы он рисовал, а сами занялись своими беспокойными делами. Только потом обнаружили, что шестилетний мальчуган исчез. Начались серьезные поиски, окончившиеся внезапно: пришла соседка и сообщила, что Валера дома, хочет есть и спать.

На Курский вокзал родители явились вместе, но без единства взглядов на то, как надо реагировать на происшествие. Отец считал, что следует купить лимонад и мороженое, чтобы сын считал, что дома лучше, чем в милиции. Мать была убеждена, что полезнее всего отшлепать, надежнее запереть, но забыла, что дверь и без того неплохо запирается, а на окно замки не вешают. Тем не менее в хозяйственной сумке, с которой она явилась в милицию, была фруктовая вода, сливочное мороженое и предусмотрительно захваченный весь комплект одежды, начиная с трусиков и кончая пальто.

Валера встретил родителей радостно, но несколько настороженно, с опаской глядел на мать, с надеждой на отца. Его здесь же умыли, и в чистой одежде он выглядел скромным и благополучным. Перед уходом дежурная комнаты милиции рассудила родителей, дав свои, годами опыта проверенные рекомендации, как воспитывать детей, чтобы они самостоятельно не отправлялись в рискованные путешествия.

К тому времени, как история с чумазым Валерой счастливо заканчивалась, началась другая, более запутанная и длинная. У инспектора Тамары Алексеевны Пчелкиной она заняла несколько часов.

С вокзала привели худенькую девочку лет одиннадцати, в стареньком пальто, блондинку, с распущенными из-под самодельной вязаной шапочки волосами. Синими грустными глазами она смотрела настороженно.

Девчонка оказалась болтушкой. Говорила поспешно, с мелкими ненужными подробностями, приходилось останавливать ее, чтобы понять, что с ней произошло. А понять было трудно:

- Папа посадил меня в Калуге на поезд, сказал, что тетя Лиза встретит - ну, дяди Сережи жена, от которой он ушел. Он очень сильно пил, а тетя Лиза лежала в больнице, а у нее… Где? На Киевском вокзале. Не лежала, должна была встретить меня там, а поезд сломался, я села на автобус и приехала на Казанский вокзал… Разве это Курский? Ну, значит, на Курский.

Тамара Алексеевна болтливую девчонку поняла сначала так: она разминулась с тетей из-за того, что поезд опоздал. Спросила фамилию тети Лизы, есть ли у нее телефон. Потерявшаяся в чужом городе маленькая пассажирка мучительно вспоминала фамилию, приложила обе руки к лицу - нет, она забыла. А телефона у тети Лизы, кажется, нет. Тетя вообще не любит, когда ей звонят, у нее высокое давление и всякий раз, когда…

Тамаре Алексеевне пришлось остановить и спрашивать по пунктам.

- Светлана, не отвлекайся и говори коротко: куда ты ехала?

- В Москву.

- Каким поездом?

- Электричкой: а она…

- Когда ты выехала?

- В четыре, но по дороге…

- Где ты пересела в автобус? - Поезд сломался, а я…

- Где ты села в автобус?

- …а он приехал на Казанский вокзал, то есть на Курский…

- Светлана, отвечай, пожалуйста, короче, куда пришел автобус, на какой станции ты села?…

Девчонка путалась, говорила лишнее. Чем дальше уходил разговор, тем обстоятельства становились менее понятными. Заблудившаяся в Москве маленькая жительница Калуги смотрела преданно, искренне мучилась от того, что взрослые не понимают ее такой простой истории, выход из которой найти очень легко: отпустить ее.