Сны о России - [8]

Наутро останки первой жертвы были омыты. Затем труп Кихати положили в бочку, щели тщательно заткнули ватой. На крышке написали: «Матрос Кихати с судна Дайкокуя Кодаю. Сзйсю,[7] Сироко». Импровизированный гроб с телом Кихати опустили в волны бездонного моря.

В день погребения Кихати разразилась страшная гроза, а на следующее утро на море началось волнение. К вечеру оно превратилось в настоящую бурю, вздымавшую такие огромные волны, каких моряки отродясь не видели. Волны и ветер срывали палубные доски, перевернули жаровню — моряк Синдзо получил сильные ожоги.

Наконец, исчерпав все свои козни, судьба сжалилась над судном, никак не желавшим затонуть. Девятнадцатого июля моряки заметили поблизости от борта стебли морской капусты. Впервые за восемь месяцев блужданий у них затеплилась надежда, что где-то поблизости — суша. На следующий день самому юному из экипажа — Исокити довелось первому увидеть землю. На рассвете он вышел на палубу и заметил вдалеке что-то похожее на остров, но решил, что это облако, — вернулся в кубрик и снова уснул. Сколько раз они принимали облака за землю! И Исокити не мог поверить, что наконец судьба им улыбнулась. Наутро самый старший из моряков — Коити поднялся, как обычно, на мостик и стал внимательно осматривать горизонт. Внезапно в северо-восточном направлении сквозь туман замаячило пятно, напоминавшее остров. Коити протер глаза и поглядел снова: пятно не исчезало. Несомненно, это был остров. Громкими криками Коити поднял на ноги весь экипаж. Толкая друг друга, моряки взбежали на мостик. Туман рассеялся, и их изумленным взглядам предстал остров со скалистыми, обрывистыми берегами. Несколько поодаль виднелись горы с шапками снега на вершинах.

Моряков охватил страх: не унесло бы их неуправляемый корабль в открытое море. Они быстро изготовили небольшой парус, для управления им использовали две веревки. С трудом удалось изменить курс корабля, и в два часа пополудни они наконец приблизились к острову. Примерно в пятистах метрах от берега корабль бросил якорь. Моряки быстро соорудили плот, перенесли на него больных Сангоро и Дзиробэя, погрузили два мешка риса, несколько вязанок дров, котлы, одежду, спальные принадлежности, затем перешли сами и направились к острову, на котором не было видно ни единого дерева.

Кодаю и его люди выгрузили вещи на берег. Собралась толпа островитян странного вида: на головах — короткий ежик волос, лица медно-красные, одежда до колен из птичьих перьев, в руках — длинные палки с тушками диких гусей на концах. Впоследствии потерпевшим кораблекрушение японцам предстояло в течение многих лет встречаться с самыми разными людьми. Эти похожие на оборотней островитяне были первыми.

Остров Амчитка, на котором высадились японцы, — самый крупный в архипелаге Алеутских островов. В ту пору они не имели ни малейшего представления о том, что это за остров, как далеко и в каком направлении от их родины он находится, да и остров ли это. Сюда их прибило течением, на которое вынесла корабль судьба, и ее прихотям повиновалась отныне их маленькая группа. Другими словами, теперь она стала общей судьбой потерпевших кораблекрушение моряков, кроме Кихати, который ушел в мир иной еще во время блужданий по океану. У каждого человека своя, отличная от других судьба, в данном же случае у всех шестнадцати судьба была одинаковой. И ей удалось, независимо от воли японцев, перебросить их из гавани Сироко сюда, на далекий Север.

Надо сказать, что десятью годами раньше тем же маршрутом, что и корабль Дайкокуя Кодаю, только в обратном направлении — с севера на юг — проплыл другой парусник. Правда, он плыл не по воле судьбы. Напротив, в этом случае судьба подчинялась воле человека, решительно сжимавшего румпель. Следовательно, это было плавание в истинном смысле этого слова, но по результатам оно не столь уж отличалось от блужданий по морю, которые довелось испытать Кодаю. Командиром парусника был Бенёвский — поляк, сосланный на Камчатку по политическим мотивам. Во время прохождения военной службы в Большерецке он убил военного коменданта, захватил парусник, который назвал «Святой Петр», и вместе с семьюдесятью каторжанами бежал на нем из Большерецка. Это произошло двенадцатого мая 1771 года. У Бенёвского не было даже сколько-нибудь приличной морской карты, и его вели вперед лишь смелость и безрассудный авантюризм. На шестой день после отплытия из Камчатки они пристали к одному из безлюдных Курильских островов, где Бенёвский высадил троих не согласных с его планами беглецов. Пожалуй, им-то как раз больше всех и повезло — на четвертый день они были спасены судном русского торговца пушниной Протодьякова, время от времени промышлявшего в этом районе.

Парусник Бенёвского «Святой Петр» продолжал плыть все дальше на юг вдоль восточных берегов Японских островов и в первой декаде июля пристал к острову Осима — одному из островов архипелага Рюкю — для пополнения запасов пресной воды и топлива. Воспользовавшись стоянкой, Бенёвский вручил одному из местных жителей письмо, адресованное проживавшим в Нагасаки голландцам, в котором предупреждал об угрозе проникновения России на юг. Так, странным образом Бенёвскому удалось оставить свое имя на какой-то из страниц истории Японии.