Сны о России - [7]

В 1781 году Голиков и Шелехов образовали Северо-восточное пушное общество, а в 1783 году Шелехов сам отбыл на пушной промысел в Охотское море на трех кораблях («Три святителя», «Симеон и Анна» и «Святой Михаил»). Вплоть до возвращения в 1786году на Камчатку Шелехов занимался скупкой мехов в районе Алеутских островов.

В этом районе появлялись не только русские торговые суда. В 1776 году в третью экспедицию по Тихому океану отправилась военная эскадра, возглавляемая англичанином Джеймсом Куком. Спустя три года Кук был убит аборигенами на Гавайях, а экспедиция, командование которой принял капитан Кларк, в апреле 1779 года прибыла в Петропавловскую гавань на Камчатке. Вслед за этим английские суда под командованием капитанов Диксона, Портлока, Мирса и других неоднократно заходили в северные воды Тихого океана.

Несколько позже здесь оказались корабли известного французского мореплавателя Лаперуза. Двадцать пятого августа 1787 года Лаперуз вошел в гавань Петропавловска. На берег сошел один из членов экипажа, Жан-Батист Лессепс, которому было поручено доставить во Францию предварительные отчеты об экспедиции. Пополнив запасы воды и провианта, Лаперуз отплыл из Петропавловска девятнадцатого сентября в южном направлении. О дальнейшей судьбе экспедиции ничего не известно. Лессепс — единственный, оставшийся в живых член экспедиции Лаперуза — впоследствии приобрел широкую известность как исследователь и путешественник, выпустив книгу о своих путешествиях

Проводив экспедицию Лаперуза, Лессепс неделю прожил в Петропавловске и седьмого октября отправился в Нижнекамчатск, куда прибыл в феврале следующего года. В своей книге Лессепс описывает трехдневное пребывание в Нижнекамчатске, а также упоминает о находившихся там девятерых японцах, которые прибыли с Алеутских островов.

Японцы, о которых упоминал Лессепс, были людьми Дайкокуя Кодаю За двадцать дней до того, как Шелехов отплыл из Охотска добывать бобра и морского котика, японцев прибило к острову Амчитка, где они провели четыре года.

Итак, мы упомянули японцев Дэнбэя, Саниму, Созу и Гонзу, людей с корабля Такэути Токубэя. Четырежды ступали японцы на русскую землю и сохранили память о себе где-то в старинных записях. Пятыми были Кодаю и экипаж с его судна. Лессепс встретился с Кодаю в Нижнекамчатске в феврале 1788 года, то есть спустя девяносто лет после того, как Дэнбэй пристал к берегам Камчатки, на семьдесят восемь лет позднее появления в России Санимы, на пятьдесят девять лет позднее Созы и Гонзы и, наконец, через сорок три года после того, как прибило к острову Онекотан судно Такэути Токубэя. По летосчислению «острова, неизвестно под которым государством находящегося», как говорил Атласов, это произошло в восьмой год Тэммэй,[4] на следующий год после того, как Мацудайра Саданобу стал председателем совета старейшин при феодальном правительстве бакуфу.

I глава

Тринадцатого декабря второго года Тэммэй (1782) из бухты Сироко, что в Исэ, курсом на Эдо отплыло судно «Синсё-мару», принадлежавшее купцу Хикобээ, с грузом риса, хлопка, лекарств, бумаги и посуды для эдосских торговцев. Попутный западный ветер надул паруса, и уже к полуночи судно приблизилось к побережью в районе Суруга, но внезапно налетела буря, подул сильный северный ветер, столкнулся с западным — море забурлило, волны становились все выше и выше, раздался страшный треск, руль оторвало и унесло в море. Кормчий Кодаю всякий раз, когда вспоминал об этом, вздрагивал от ужаса, тело его покрывалось липким холодным потом.

Скрежет ломающегося руля, раздавшийся среди рева волн, как бы оповещал шестнадцать членов экипажа, и в первую очередь Кодаю, о том, что отныне они становятся игрушкой в руках неведомой судьбы. И вот эта самая судьба, вдоволь намяв бока кораблю и дождавшись момента, когда моряки потеряли всякую надежду на спасение, вдруг обернулась черным течением Куросио — подхватила судно и понесла его на север. Много раз пленников моря окутывала ночь, потом снова наступал день, а они ничего не видели вокруг, кроме равномерно вздымавшихся и опускавшихся волн черного течения.

Наступил февраль следующего года, а терпящее бедствие большое судно водоизмещением в тысячу коку[5] продолжало плыть неизвестно куда под парусом, сшитым из нескольких летних кимоно. Пытаясь выяснить, как далеко унесла их буря, моряки устроили гадание, написав на табличках с предсказанием судьбы цифры от пятидесяти ри[6] до тысячи. Выпало шестьсот ри. Обычно предсказания никогда не проверяются, но для очистки совести они повторили гадание — и снова выпало шестьсот ри. Моряки совсем пали духом. Но самое страшное ожидало их впереди, и в этом они вскоре убедились. В марте проказница-судьба сорвала с судна два якоря, потом сквозь щели в обшивке залила трюмы. Но и этого ей показалось мало: зная, что риса на судне вдоволь, она решила пытать моряков жаждой.

В мае пошел снег, и моряки переоделись в теплые стеганки. Судно продолжало плыть по воле волн, и конца этому не было видно. Пятнадцатого июля матрос Кихати, прежде чем обратиться с молитвой к Будде, совершил очищение, омывшись холодной водой. И судьба отняла у него жизнь — будто хотела показать бессмысленность его поступка. Чтобы совершить ритуал погребения, пришлось ждать до рассвета — настолько у всех от жажды ослабело зрение.