Габриэль слабо улыбнулся и взял ее за руку.
— Я пытался заменить мать моим братьям и сестре. Мне пришлось чертовски быстро повзрослеть. Я толком не гулял с друзьями и не играл в футбол после уроков. Было время, когда я вообще не ходил в школу. У отца появилась новая подружка через неприлично короткое время, как мне тогда показалось. Одна из бесконечной череды женщин, сменявших друг друга на протяжении всех этих лет.
Фрэнки начинала понимать, почему Габриэль вел себя так сдержанно, когда речь заходила о его прошлом. Он страдал, когда приходилось озвучивать глубокую скорбь и потерю, омрачавшие его существование. Но еще с большим пониманием она относилась к его чувству вины.
— Спасибо, что поделился со мной своим прошлым. — Фрэнки мягко погладила тыльную сторону его ладони. — Это поможет мне лучше понять, что ты за человек. Ты всегда казался мне немного отстраненным и непостижимым.
— Ты поэтому отказалась идти тогда со мной на свидание? — В его глазах зажглись озорные огоньки.
Фрэнки убрала руку и откинулась на спинку кресла.
— Меня раздражала твоя уверенность, что я соглашусь. Я считала тебя ужасно высокомерным.
— Твой отказ пошел мне на пользу. Он добавил мне еще большей решительности завоевать тебя.
— Но ты больше никогда не приглашал меня на свидание, — нахмурилась Фрэнки. — Я могла выйти замуж и обзавестись кучей детей.
— В каждом решении есть свои риски, — очаровательно улыбнулся Габриэль. — Мне повезло, что ты была все еще незамужней и нуждалась в богатом муже.
— Хм, — театрально прокашлялась Фрэнки. — Экстренное сообщение для тебя: я не искала богатого мужа. Я не считаю банковский счет самой привлекательной чертой мужчины.
— А с какими мужчинами ты встречалась?
Фрэнки постаралась выдержать его пристальный взгляд.
— Надеюсь, ты не из тех мужчин, которые хотят знать до мельчайших подробностей сексуальное прошлое женщины.
— Если только в ее прошлом нет ничего такого, что может оказывать влияние на ее настоящее.
Фрэнки почувствовала, что краснеет.
— А сколько у тебя было партнерш? Приблизительно?
— Не так много, как ты думаешь.
— Но ты ведь не жил как монах? В колонках сплетен постоянно появлялись твои фото с очередной красавицей.
— Эти женщины не всегда оказывались в моей постели или, по крайней мере, не задерживались там надолго.
— Значит, ты никогда не влюблялся?
— Нет.
— Потому что не встретил подходящего человека или просто не хочешь влюбляться?
— Скорее второе. Я решил не завязывать серьезных отношений со своими подругами.
— Но разве в этом деле все зависит от решения? Ты не думаешь, что влюбленность — это такая штука, которая просто случается — и все? Ты не можешь контролировать ее.
— Пока мне все удавалось, — холодно заметил он.
Фрэнки не смогла выдержать его циничный взгляд и сосредоточилась на дорожке, которую оставил ее палец на влажном стекле ее стакана с водой.
— Я тоже никогда не любила по‑настоящему.
Он так долго ничего не отвечал, что она подняла глаза и посмотрела на его сведенные вместе брови.
— Что? Почему ты так смотришь на меня?
— Франческа, я не шутил, когда говорил, что наш брак — явление временное, и не важно, останется он фиктивным или нет. Понятие «мы» тоже временное.
Ее не волновало, что он слегка подался вперед, говоря слово «мы». Неужели он считал до такой степени невозможным влюбиться в нее и почувствовать по отношению к ней что‑то большее, чем временное вожделение?
— Не понимаю, почему ты так настойчиво продолжаешь напоминать мне об этом, — изогнула бровь Фрэнки. — Может, потому, что это напоминание нужно тебе самому?
Она с вызовом смотрела на него, но с каждой секундой ей становилось все труднее выдерживать его взгляд. Она боялась, что он разглядит в ее глазах зарождающиеся чувства к нему. Которые она больше не могла контролировать, которые росли, менялись, превращаясь во что‑то новое, неизведанное. Фрэнки поделилась с Габриэлем своей болью, а он поделился своей, благодаря чему между ними возникла эмоциональная связь. И от ее враждебности не осталось и следа.
По правде говоря, ее восхищало то, как он преодолевал трудности на своем пути. Он поднялся с глубин отчаяния и потерь и превратил свою жизнь в успех, а не слезливую историю вроде «пожалейте меня бедного». Он был сильным, принципиальным и сосредотачивался на достижении высоких целей.
— Ты мечтаешь о «жили они долго и счастливо», но со мной такого не будет. Тебе лучше усвоить это сейчас, потому что я не хочу, чтобы ты потом страдала.
— У тебя нет власти надо мной, чтобы причинить мне боль. — Фрэнки мысленно скрестила пальцы, на случай если она искушала судьбу, и подняла свой бокал с вином. — За то, чтобы не влюбляться.
Габриэль чокнулся с ней, пристально глядя в ее глаза.
— Твое здоровье.
После ужина Габриэль отвез их обратно на виллу, по пути размышляя над их с Фрэнки разговором. Это было в новинку разговаривать с кем‑то о своей семье. Габриэль ни с кем не обсуждал смерть матери, даже с Карли. Главным образом потому, что та не помнила их мать. Телефонный звонок, свидетелем которого стала Фрэнки, поступил от одного из его братьев. Ничто не могло так испортить настроение Габриэлю, как разговор с Риччи. Карли, похоже, проболталась ему, что Габриэль предупредил ее, чтобы она не общалась с остальными родственниками. Сестра разрывалась между двумя мирами — так называемой стабильностью их криминальной семейки и прокладыванием собственного пути. Пока она так и не определилась.
